Нерастраченное время

«Пеку торт…» – чуть не выпаливаю я, но вовремя прикусываю язык.

– Вспоминаю Соню… – отвечаю на выдохе, помешивая тесто.

– Ясно… – теперь голос Саши звучит до того глухо, что кажется совершенно чужим.

– А ты? Наверное, уже на работе?

– Мне так легче… – явно оправдываясь, подтверждает он. – Но хочешь я приеду?

– Не стоит… – рука с венчиком замирает.

Тишина. Режет по живому, словно нож.

– Береги себя…

Щелчок. Конец беседе. Откладываю трубку и с остервенением снова берусь за тесто. Сегодня я испеку для Сонечки её любимый торт. Творожный. Она его так любила… Смахиваю слёзы и берусь за начинку.

* * *

Спустя два часа на столе стоит красивый торт, украшенный розочками из крема. А ещё свечами. Их ровно 12. Рядом стоят две кружки, от которых призывно поднимается пар. И фотография в рамке.

С днём рождения, доченька…

День 733-й. Снова кладбище

Все дороги в конечном итоге ведут сюда, на кладбище… Однажды и я останусь здесь навсегда. Пока же все, что я могу – оберегать покой моей девочки. Это больно. Боль такая, что едва сдерживаюсь, чтобы не завыть в голос.

Не знаю, что сегодня делает Саша, но навестить Соню он не приходил. Его право. Я смотрю в небо. Ищу признак того, что там действительно обитает Бог.

Ничего. Ни намёка.

Оно будто вымерло. Или это я превратилась в мертвеца? Нет, будь так, я была бы уже рядом с Сонечкой.

Выметаю мусор, оставшийся после установки. Памятник вышел прекрасным. Таким, как я и представляла. Пришлось очень постараться – долго объяснять сотрудникам фирмы «Реквием», каким он должен быть, но я справилась. Пришлось, правда, доплатить, дабы успеть к годовщине, но и это мелочи. В наше время деньги творят чудеса, а у меня их скопилось немало – тратить-то некуда.

Мраморный ангелочек с прорисованным силуэтом Сонечки. У неё букет в руках, как если бы она только-только собрала их в поле. Больше не соберёт…

Касаюсь пальцами её лица, но вздрагиваю, ощущая лишь холодный камень под рукой. Прохожусь по крыльям – мастера поработали на славу. Только легче не становится, потому что на небесах памятники никому не нужны.

Часть II. Пути Господни неисповедимы

День 802-й. Церковь

День сегодня выдался ясным и сухим, как пожухлая осенняя листва. Солнце повисло в небе огромной таблеткой валерианы, что я продолжаю пить горстями, только вот не особо помогает. У меня выходной, так что я решаю сходить в магазин – купить любимый Сонин джем. Персиковый…

Тороплюсь покинуть подъезд, пока никто из соседей мне не встретился, но по закону подлости только-только оказавшись на втором этаже, дверь под номером 21, оживает и на пороге появляется моя бывшая приятельница и… подросшая Юлька.

Встреча на Эльбе.

Моё приветствие больше смахивает на скомканную бумажку, с размаху брошенную в дальний угол за ненадобностью. Порываюсь сбежать, но не тут-то было…

– Кать, постой… – Надя, мать Сониной подружки, чуть преграждает мне дорогу. – Дочка, подожди меня улице, ладно?

Дочка…

Юлька, явно чувствуя себя неловко, поспешно устремляется вниз, а моё сердце проткнули чем-то острым, точно воздушный шарик – оно в один миг лопнуло и расползлось жалкими лохмотьями.

– Я тороплюсь, – вру, отчаянно теребя дрожащими пальцами ремешок изрядно потрёпанной сумочки.

– Я несколько раз приходила к тебе, стучала, но ты ни разу не открыла…

– Наверное, меня дома не было, – снова лгу.

Конечно, я не открыла. А ещё не поднимала телефон.

– Как ты?..

Как я?..

– Нормально…

– Катюш, я знаю, как тебе тяжело…

– Нет, Надя, не знаешь. И, надеюсь, никогда не узнаешь! – обрываю её на полуслове.

Между нами теперь стена, имя которой – смерть.

– Кать, у меня сердце за тебя болит…

И я ей верю. Только от этого не легче. Её боль все равно не сравниться с моей.

– А ты попей корвалолу. Могу дать, мне все равно не помогает! – лезу в боковой кармашек сумки, где у меня набралась уже целая аптечка.

Понимаю, что стоящая передо мной женщина с растерянным взглядом, ни в чем не виновата, но ничего не могу с собой поделать. Её дочь жива. А моя…

– А ты не думала сходить в церковь? – вдруг спрашивает Надя, поправляя не существующие огрехи в идеальной причёске. – Говорят, Бог помогает…

– Вот, держи! – насильно вкладываю бутылёк ей в руку. – И извини, мне правда пора…

Пока соседка подбирает слова, я быстренько ретируюсь, перепрыгивая через две ступеньки. Каблуки мне сломать не грозит, я давно их не ношу.

Подъездная дверь с лёгкостью выпускает меня на волю, словно птицу из клетки, стоит только толкнуть её плечом. Август дышит пылью, а небесная таблетка жалит огнём.

Срываюсь на быстрый-быстрый шаг и направляюсь в парк – в магазин идти расхотелось. На площадке замечаю Юльку, которая ловко взбирается на турник. А Сонька так и не научилась нормально подтягиваться. Не успела…

Гоню от себя печальные мысли, шагая к парку.

У входа в старом фонтане купаются двое здоровенных детин. Они размахивают тельняшками и поздравляют прохожих с праздником ВДВ.