Неравная Война

— Ждём, — произнёс я разворачиваясь от улицы в сторону домов. — Уйдём чуть глубже в переулок. Нечего здесь торчать толпой. Темнота наш друг, но она не всесильна.

Время тянулось словно патока. Минута, две, три. Мы стояли в глубине переулка, прилегающего к улице на которой находится магистрат и это всё что мы могли делать. Риск дело благородное, но только лишь тогда, когда дело касается твоей собственной жизни. Прямо сейчас, риск не оправдан. Все это понимали, но от этого никому не было легче. Стоять и ждать кого-то, когда вокруг тебя полно врагов, не самая приятная задачка.

Наконец-то, спустя ещё семь минут, Юнона вернулась. Выглядела она точно так же, как и до того как ушла, за исключением одной маленькой детали. На её лице была царапина. Несколько маленьких капелек крови стекало из тонкого пореза, оставленного кем-то из наших врагов.

— Казармы пусты, кроме нескольких караульных там никого не было, — произнесла девушка, чей взгляд был спокоен и хладнокровен. — Можем выдвигаться. В тюрьме пятеро бойцов. Двое на входе, но они почти спят. Этажом ниже караулка на троих. Эти пьют и играют, иногда отвлекаются чтобы поразвлечься с девочками запертыми в камерах.

— Много пленников видела? — задал я вопрос.

— Десять камер с одной стороны, десять с другой стороны. Сколько человек в камерах я не видела, не стала идти на риск и проходить мимо караулки, — произнесла Юнона. — Есть ещё лестница на этаж ниже, но путь туда прикрывает большая стальная дверь. Звуков оттуда я не слышала.

Коротко кивнув ей, я дал возможность Парису выйти вперед и начать командовать. Я не хотел никому показывать, но меня охватило беспокойство за Ветарсис. В донесениях разведчиков Имира говорилось, что звуки подвывания и рыка тигрицы не прекращались ни на минуту целый день и исходили они со стороны тюрьмы. Не замучили ли эти твари мою наставницу насмерть? Я старательно гнал эти мысли прочь, желая уверить себя в том что она просто спит обессилив от издевательств, но поганые мысли нет-нет, да и пролезали в моё сознание.

Минуя магистрат через его заднюю часть, где был расположен небольшой сад, мы приблизились к казарме. Место уличного караульного было пустым, трупа не было, но вот кровь его осталась. По-видимому, солдат оказался достаточно силён и опытен, чтобы Юнона ошиблась и не смогла застать его врасплох. Но всё же, в короткой схватке победила именно она. Одно плохо, как только кто-то увидит кровь у казармы, нас начнут искать. И если с двумя стражами у северной стены ещё может пройти вариант, при котором их отсутствие спишут на загул, то здесь точно будет поднята тревога.

— Юнона, а куда ты трупы спрятала? — задал я вопрос девушке, не прекращая внимательно изучать место боя.

— Тех кто был внутри, просто прирезала и оставила на месте, а уличного утопила в сортирной яме, — холодно ответила девушка.

Всего одна нанесённая ей царапина, а как сильно изменилась судьба трупа. И ведь она понимает, что потратила по сути время впустую, запихивая тело в дыру сортирной ямы, но глаза её как две льдинки. Совершенно точно она не была раньше столь жестока.

— Двигаемся быстрее, времени мало, скоро начнёт светать, — проследив за направлением моего взгляда, Парис пришёл к аналогичным выводам, что нам скоро грозит поднятие тревоги.

Проскочив мимо казармы, мы уже меньше чем через минуту оказались перед тюрьмой. Дверь в неё была приветливо открыта, ровно как исразу несколько окон, выходящих на эту сторону улицы. Изнутри раздавался полусонный диалог, где один стражник жаловался другому, что на их месте работы невозможно служить по-человечески, ведь что ни день, то духота. Даже открытые настежь окна и дверь им не помогают. Причина по которой в тюрьме было душно и жарко, заключалась в элементе огня, который лежал в абсолютном большинстве защитных печатей этого места. Стражник жаловавшийся на жизнь, очень красочно описал как он поминал всех предков того мастера, который неаккуратно создавал и напитывал печати, так что те фонили стихией и постоянно поднимали внутри здания тюрьмы температуру.

— Ненавижу стихию огня, сущее дерьмо, — ругнулся стражник, вставая со своего места, о чём свидетельствовал скрип отодвигаемой табуретки. — Пойду подышу, а то сил моих больше нет здесь жариться. Вот помяни моё слово, был бы я императором, то всех мастеров огня направил бы в кузницы работать. От них толк только там есть, в остальном они идиоты, применение сил которых только к сожжению дерьма и лежит. Не удивлюсь если это какой-то дегенерат-огневик пожар устроил у западной стены, а всему честному народу теперь тушить его надо.