Неравный брак

Семья Сандры по-прежнему относилась к Джейн с большой симпатией, да и сама она с удовольствием приезжала к ним в гости. Девушка охотно помогала матери Сандры по хозяйству, сидела с маленькими детьми, вообще не гнушалась никакой работой, ибо только так и могла выказать свою признательность за гостеприимство и домашнее тепло. Порой Джейн даже чувствовала себя частью этой семьи.

Свыкнувшись с постоянным пребыванием Алистера в Кембридже, она нашла себе достойное занятие: записалась в библиотеку и принялась истово глотать книги. Также она охотно брала контрамарки, которыми дирекции разного рода театров одаривали персонал лондонских клиник. Она сходила на ряд спектаклей, впервые в жизни посмотрела балет, послушала оперу, потом концерт симфонического оркестра. Девушка с удовольствием посещала музеи, картинные галереи, тем самым невольно пополняя свое образование.

Однако в центре всех ее интересов и переживаний оставался Алистер. Она тосковала по нему, по любви, часто фантазировала, терпеливо дожидаясь очередного его приезда. Чем более она смиряла свою плоть, тем сильнее стремилась к Алистеру душой. Она почти боготворила любимого, не задумываясь над тем, как сам он отнесется к такому ее чувству. Если бы Джейн была поопытнее в общении с мужчинами, она, возможно, и задалась бы вопросом: а не отпугнет ли Алистера ее беззаветная страстная любовь? Но месяц проходил за месяцем, и Джейн ничего от Алистера не просила, не требовала — кроме возможности любить его. Женщина искушенная давно бы уже заметила начавшиеся перемены: мужчина начал к ней привыкать.

Друзья Алистера, правда, кое-что заметили, хотя вряд ли можно было утверждать, что перемена вызвана именно любовью Джейн. Алистер внезапно взялся за ум, начал прилежно учиться, выпивал исключительно редко, — зато часто писал медсестре пространные письма. Прежде он часто менял подружек, теперь же от былой разгульной жизни не осталось и следа.

Единственной проблемой Джейн оставалось неполное сексуальное удовлетворение. Ей так до сих пор и не удалось испытать желанное наслаждение. Правда, беседуя с Сандрой, Джейн приукрашивала события, уверяя подругу, что все изумительно, всегда восхитительно, прямо-таки — ах! Впрочем, так оно и было, но, скорее, это чувство носило эмоциональный характер и основывалось лишь на любви к Алистеру. Физическая сторона любви неизменно оставалась на втором плане. Беспокоило лишь представление о том, что все должно быть иначе. Алистер же совершенно не догадывался об ее истинных ощущениях: наслаждаясь любовной игрой, Джейн умело скрывала отсутствие желанного результата.

Она не задумывалась о будущем, не забивал голову мыслями о том, что будет делать, когда между ними все закончится. Джейн была убеждена, что сама она никогда не перестанет любить Алистера.

Домой она теперь приезжала очень редко. Школьные друзья и приятельницы куда-то подевались, разъехались из родного города. Отношения с родителями стали еще прохладнее. Отец с матерью до такой степени были заняты борьбой друг с другом, что приезды Джейн только мешали им отдаваться этой всепоглощающей ненависти. Джейн попыталась было поведать матери об Алистере, однако та лишь выговорила ей за случайную связь. Посещения родительского дома делались все реже, потому как в отсутствие Алистера Джейн хотелось говорить только о нем, о любви к нему, а дома подобные разговоры были невозможны. В свободные от работы дни девушка с удовольствием приезжала к родителям Сандры. С ними можно было совершенно свободно, не таясь и не скрывая истинных чувств, говорить о своей любви.

Год спустя после знакомства с Алистером Джейн получила двухнедельный отпуск. Она устроила так, чтобы ее отпуск совпал по времени с возвращением Алистера из Кембриджа (он закончил курс обучения). Эти две недели Джейн с Алистером намеревались провести в фулемском доме. Целых две недели совместных ночей, неспешные вкусные завтраки! Джейн написала матери, что уезжает отдохнуть с друзьями.

И вот девушка наконец перебралась в фулемский дом. Алистер уже был там. Обосновавшись на кухне, он готовил ужин. Покуда они болтали, обсуждая различные планы на ближайшие две недели, зазвонил телефон.

— Джейн, возьми трубку, у меня руки грязные.

— Флэксман 2443, — сказала девушка в трубку.

— Как? Вы сказали 2443?! — откликнулся на другом конце провода удивленный женский голос.

— Именно так, 2443.

— А могу я поговорить с лордом Редландом?

— С кем? — недоуменно переспросила Джейн.

— С Алистером Редландом. — Чувствовалось, что собеседница уже доведена до белого каления.

— Да, конечно, минуточку. — Джейн положила трубку рядом с телефоном. — Тебя, Алистер. — Она постаралась произнести эти слова очень официально.

— Кто?

— Я не спросила.

— Ну-ка, отвали… — Алистер игриво хлопнул ее по заду, взял телефонную трубку.