Неравный брак

К тому моменту, когда они подъехали к отелю, все уже допивали шампанское. Сандра первая, раскрыв объятия, бросилась к подруге.

— Сандра, слава Богу, ты здесь! Я так переволновалась, что из-за дежурства ты не успеешь к началу! — воскликнула Джейн, в свою очередь обнимая подругу.

— Я решила во что бы то ни стало приехать! А в больнице-то сейчас, представляешь? Умора да и только! Сестра-хозяйка вчера бегала, как сумасшедшая, по этажам, каждому встречному-поперечному совала в нос газету и кричала: «Она не может, не имеет права этого делать! Ведь через неделю она станет старшей в ночной смене!»

— Ой, даже не вспоминай о больнице. Видеть ее больше не хочу! Я все объяснила в письме сестре-распорядительнице.

Миссис Эванс тем временем быстро сошлась с теткой Джейн. Обе женщины выглядели как два раскрашенных галеона у причала; впрочем, они нашли общий язык и принялись чрезвычайно оживленно болтать.

По мере того как гостей обносили шампанским, лица женщин делались пурпурными, друзья Алистера по Кембриджскому университету уже флиртовали с медсестрами, а дети Эвансов, впервые отведав шампанского, носились как угорелые. Все происходящее доставляло огромное удовольствие лорду Апнору. Обед получился на славу. Джейн раз десять благодарила его за этот праздник, чем немало смущала старика. Она так боялась выглядеть неблагодарной, что отдельно благодарила его за обед и отдельно — за то, что он, так сказать, почтил своим присутствием.

В салоне «роллс-ройса», выдержанном в серой цветовой гамме, Джейн наконец ощутила, до какой степени переменилась ее жизнь. Откинувшись на мягкую кожаную спинку, она улыбнулась. Прежний дом без ванной комнаты, прежняя убогость, постоянные заботы — вся жалкая прежняя жизнь навсегда закончилась. Об этом, впрочем, Джейн ни капельки не сожалела.

— О чем размышляем?

— О том, что ты теперь мой муж и что никто и никогда не сможет нас с тобой разлучить, — вот о чем. — Она ликующе поцеловала Алистера. — И мы всегда теперь будем с тобой мыться вместе, до конца наших дней! — Джейн от полноты чувств даже всплеснула руками.

— А, вот теперь-то я понимаю, почему ты вышла за меня!

— Именно. Из-за ванной. Ну и еще потому, что люблю.

Он заключил Джейн в объятия, и молодые люди весь остальной путь до аэропорта более никого и ничего не слышали.

Около девяти вечера они уже приближались к вилле Онор. Прислуга в ожидании гостей высыпала на крыльцо. Возглавлял чинную церемонию мажордом Гвидо. Именно он, словно суетливая нянька, проводил молодых в дом.

Белизна! Все было белым, даже пол выложен белым мрамором. Все, на что хватало глаз, — стены, полы, мебель, цветы, занавески, шторы, декоративный орнамент — все было белого цвета. Разве что развешанные на стенах полотна являли собой некоторый диссонанс. В спальне Джейн обнаружила розовые туберозы, наполнявших комнату дивным ароматом. Боясь ненароком обидеть Гвидо и повара, Алистер и Джейн сели ужинать. Подавали на белой мраморной террасе. Далеко внизу плескалось море; в воде отражались огни какого-то поселка. Теплый воздух ласкал Джейн, подобно легчайшей шерстяной шали. На черном небе полыхали мириады звезд: никогда прежде Джейн не видела такого обилия светил.

Алистер и Джейн вместе приняли ванну; в некое подобие бассейна вода наливалась из двух кранов, декорированных под позолоченных дельфинов. В шкафчике было припасено охлажденное шампанское, и молодые, нежась в ванне и вдыхая запах дорогого ароматизатора, тихонько потягивали напиток.

— Алистер, дорогой, смотрю я на все это и поверить не могу! Неужели это не сон? Такое чувство, будто я среди каких-то голливудских декораций.

— Да, тут действительно классно. Хотя мать моя считает, что у тетки довольно вульгарная обстановка.

— А мне, так очень даже нравится. Очень, хоть это несколько экстравагантно.

— Проклятый декаданс. — И Алистер рассмеялся.

Они забрались в просторную постель, застланную белоснежным бельем из чистого льна. Вся обстановка и здешняя атмосфера, пропитанная ароматами южных цветов и растений, лишь добавляли остроты чувственности. Когда Алистер уснул, Джейн вдруг остро почувствовала, что никогда и никого больше не полюбит так же сильно, как его. Она сама нашла Алистера и теперь намерена была сохранить любовь на всю оставшуюся жизнь.

Месяц вышел идиллический. В Лондоне, мечтая об Италии, они строили всевозможные планы, рассчитывали, что будут ездить, любоваться достопримечательностями, — но из этого ровным счетом ничего не получилось. Они лишь занимались любовью, попивали «Фраскати», ели недозревшие фиги, как и обещал Алистер, и нежились на солнышке. Всякий день им приносили новые блюда, да в таких неимоверных количествах, что молодые заметно прибавили в весе. Прислуга стремилась исполнить всякое их желание, так что Алистер с Джейн чувствовали себя этакими избалованными детьми.

Уезжать не хотелось. За месяц Джейн полностью отрешилась от былых проблем, привыкнув к постоянной опеке Алистера. Но пришло письмо из Англии, и Алистер здорово расстроился, что из-за матери все его планы летят к черту.