Неравный брак

— Ну так и что случилось? — спросил он. Когда Джейн ему все объяснила, он протянул: — Поня-атно… Жаль, конечно, что все так вышло… Конечно, лучше бы тебе не называть ее лицемеркой и не швыряться овощами.

— Но она лицемерка!

— Знаю, только зачем произносить это вслух?

— То есть?! — сердито спросила Джейн.

— В конечном счете эти слова будут использованы против тебя же самой. Своими обвинениями ты всего лишь подтвердила то мнение, которое у них о тебе сложилось.

— Мне решительно наплевать, что они обо мне думают. Я говорю, черт побери, что считаю нужным!

— Конечно, Джейн, но иногда, знаешь, лучше молча удалиться, сохраняя достоинство.

— Плевать мне на такое достоинство! Она же оскорбила меня, неужели ты не понимаешь?!

— Отчего же, вполне понимаю. Просто хочу предупредить на будущее. Ну, что у нас на ужин?

К этому происшествию они более не возвращались.

Однако для Джейн этот случай не прошел бесследно. То робкое чувство уверенности в себе, которое мало-помалу начинало укрепляться в ее душе, разлетелось буквально на кусочки. Джейн теперь никому не доверяла, более того, она теперь сомневалась в том, что сама способна правильно оценивать людей. Она практически перестала встречаться со знакомыми, милые домашние обеды прекратились сами собой.

И тем не менее она так хотела преуспеть в этом новом для себя мире, так хотела доказать всем этим людям, что она ничуть не хуже их! Джейн приобрела книгу о правильном произношении, о которой как-то раз упомянул Алистер, — приобрела вроде как в шутку, однако проштудировала от корки до корки. В ряде случаев все оказалось довольно просто, — достаточно было вместо «прошвырнуться» говорить «пройтись». Теперь, правда, она не говорила о «софе», что это «диван». В разговорах с Алистером она употребляла «что?», но, болтая с уборщицей и служанкой, по-прежнему говорила «пардон».

Гласные звуки вызывали у Джейн легкий испуг. «А», «Е», даже «У» казались из разряда наилегчайших, но даже при их произношении в ряде случаев получались досадные огрехи. Когда приходилось угощать гостей чаем, она спрашивала: «Вам простой?» вовсе не из желания сэкономить на молоке, но лишь потому, что в слове «молоко» между буквами «М» и «Л» у нее то вовсе не получалось звука, то выходило какое-то непотребство, весьма смахивающее на звук «Ы». И, зная об этой своей особенности, Джейн обходилась без «молока». Она теперь старалась больше выслушивать гостей, меньше говорить самой. При разговоре усвоила этакое легкое, едва заметное заикание, с помощью которого ей проще было продираться через коварные гласные звуки.

Раз в месяц они с Алистером уезжали на выходные в Лондон. Этих поездок Джейн всегда ожидала с большим нетерпением. Там они встречались с друзьями Алистера по Кембриджу, иногда приглашали на ужин Сандру. Сандра стала уже полноправной медсестрой, ее зачислили в штат больницы, кроме того, она была помолвлена с агентом по продаже недвижимости Джастином Клемансом. Этот спокойный, несколько напыщенный мужчина совершенно не походил характером на Сандру.

Только в Лондоне Джейн вылезала из своей скорлупы. Изредка они с Алистером устраивали вечеринки в Тринике, однако, несмотря на все старания, Джейн никогда не могла полностью расслабиться и как следует отдохнуть. За несколько дней до вечеринки она уже испытывала волнение. Даже с теми немногочисленными друзьями, которые у них появились, Джейн чувствовала легкую скуку. За пределами Лондона у нее был лишь один настоящий друг — Алистер.

На следующий год в августе Джейн категорически отказалась сопровождать Алистера в Шотландию. Они жутко поссорились, причем Джейн чуть было не спасовала перед гневом Алистера, однако в самый последний момент удержалась. Алистер был буквально взбешен ее решением, он места себе не находил. Джейн же не сомневалась в том, что своим отказом она лишь укрепляет семейные отношения, а отнюдь не разрушает их.

Когда же Алистер вернулся из поездки, их радость оказалась взаимной. Они отдались друг другу с большей, чем прежде, страстью, с большим наслаждением. И Джейн вовсе не удивилась, когда через некоторое время забеременела. Алистер с Рупертом сходили с ума от счастья. Даже леди Апнор несколько смягчилась: купила будущему внуку кое-что из детских вещичек и, по словам Алистера, заявила, что ей очень хочется иметь внука или внучку, пусть и не от той невестки, о которой она втайне мечтала.

Последовавшие недели оказались вовсе не из легких. Джейн сразу же почувствовала себя отвратительно. Ее рвало, она сделалась неловкой, заметно раздалась в бедрах.

Алистер демонстрировал все свое терпение. Несмотря на безобразный вид жены, он настойчиво повторял, что она для него самая красивая женщина на свете. Он научился мириться с ее постоянными срывами, ее депрессией. Они повздорили лишь из-за будущей няни.

— Но мне не нужна никакая няня! Я не позволю посторонней женщине заниматься моим ребенком.

— Знаешь, Джейн, мало того что ты отказываешься от поварихи, так тебе еще и няня не угодна! Все, хватит, няня будет, и точка!