Неразгаданные тайны

Сергей послушно достал пистолет и… направил его на Амалию. Все шарахнулись от него. Медсестра пискнула и спряталась под стол.

— Яволь, герр комендант. Какие будут дальнейшие указания. Что молчите? — шутливо сказал Сергей.

— Сережа, опомнись! — воскликнула Татьяна.

Сергей перевел пистолет на нее. Татьяна замолчала. Тут Ритка, от которой никто ничего подобного не ожидал, сделала резкий выпад вперед и ногой, задрав юбку, ловко выбила пистолет из руки Сергея. Пистолет упал на пол. Амалия подскочила к Сергею и схватила его за руку. Татьяна очнулась и повисла у него на руке с другой стороны.

— Жемчужина, подними пистолет! — со смехом сказал Сергей.

Ритка молча выполнила его приказание.

— А теперь нажми на курок, — продолжал давать указания Сергей.

Ритка недоуменно посмотрела на него.

— Я кому сказал: нажми на курок!

Ритка отвела руку к стене и нажала на курок. Из дула пистолета выскочил язычок пламени. Это была зажигалка.

Доминика сидела на лавке на живописной аллее санатория. Перед ней стояли Артем и Глеб.

— Извините, — сказал Глеб, — мне пора. С вашего позволения, буду вас навещать, желаю скорейшего выздоровления…

— Тебе серьезно здесь нравится, Мика? — спросил Артем после ухода Глеба.

— Как в сказке, — ответила Доминика. — Все делается за меня, для меня и вместо меня. Оказывается, это очень приятно. Затягивает. Я начинаю опасаться…

— Боишься, что понравится? — уточнил довольный Артем.

— Уже нравится. Утешает одно — хорошее не может длиться долго. Долго длится только плохое. А значит, завтра карета превратится в тыкву.

— Ну уж нет. Я в крысу превращаться точно не собираюсь. Ни завтра и никогда. Не надейся. Тебе нужно отдыхать. Я скоро снова приеду, — сказал Артем, целуя ей на прощанье руку.

На базаре Васька торговал в Риткиной палатке. Он сидел нахохлившись за прилавком и зыркал на покупателей. Анжела, отпустив очередного покупателя с новым чайником, не выдержала:

— Василий, ты что, шпрота?

Васька недоуменно поднял на нее глаза.

— Вот так, как ты, шпроты лежат в темной тесной банке, — пояснила Анжела. — И ни гу-гу.

— Пошла ты, — грубо ответил Васька. — Они ко мне не идут… покупатели, в смысле…

— И не пойдут. Они думают, что ты — шпион на встрече с резидентом, затаился и зубами морзянку выбиваешь в центр. Не хотят мешать.

— А чего я должен делать?

— Во-первых, улыбаться. Давай, я посмотрю.

Васька улыбнулся. Анжела, обалдев от увиденного, отмела этот вариант привлечения покупателей:

— Нет, пожалуй, мы улыбаться не будем. Пожалеем публику, у ней по домам детки малые сидят, пап-мам с базара дожидаются.

А после твоей улыбки… Ну да ладно. Во-вторых, ты какие-нибудь слова знаешь — нормальные, человеческие?

— Стихи, что ли? — скривился Васька.

— Хотя бы.

— «Когда был Ленин маленький, — начал декламировать Васька, — с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной».

— Уже лучше, слезу вышибает. А теперь с тем же выражением скажи: кому — кастрюльки-тарелочки, а кому — бабы-девочки!

Васька послушно повторил:

— Кому — кастрюльки-тарелочки, а кому — бабы-девочки! Рядом остановился покупатель.

— А покажи-ка мне вон ту кастрюльку-тарелочку, — смеясь сказал он.

Васька, не ожидавший результата своей репетиции так быстро, открыл от изумления рот.

Петик в милицейской форме, прихрамывая, подошел к особняку Самвела.

— Привет, — поздоровался он с охранником.

— Привет, — ответил тот.

— Самвел у себя?

— Занят, велел никого не пускать.

— Да мне он и не нужен. Где тот, которого я привез?

— В подвале, где ж ему быть?

Вопросы, как и ответы, были короткими и сухими.

— Самвел просил перевезти его в более безопасное место. Проводи меня, я его заберу.

— Точно велел?

— Гадом буду. Этот перец, который в подвале у вас, находится в розыске. Его просто опасно здесь держать. Хочешь, сам позвони Самвелу и спроси.

— Он злой, ругается, когда зря беспокоят.

— Тогда пойдем, поможешь вывести, чтобы не орал. У меня тачка за углом, сейчас мы его тихо погрузим.

Через некоторое время Петик и охранник вывели из особняка Крокодила, рот которого был заклеен скотчем телесного цвета. Они проворно подтащили его к припаркованной машине и впихнули в салон. Петик пожал руку охраннику и, довольный, уехал.

А внутри особняка Косарева разговаривала с Самвелом. Обольстительно потянувшись, она предложила:

— Идем покормим Крокодилыча и в люлю. Спатки хочется — страсть.

— Ты сказала — в люлю? — напрягся Самвел.

— И не мечтай, — засмеялась она. — Только после свадьбы, Самвельчик. Я — женщина порядочная. И как будущая жена своего мужа должна уважать традиции, беречь свою честь.

Подойдя к подвалу, Самвел открыл дверь.

— Витенька, ты живой еще? — проговорила Косарева. — Твоя мама пришла, тебе кушать принесла.

В ответ — молчание Самвел вошел и включил резкий направленный свет. В подвале было пусто. Косарева поставила на тумбочку поднос с едой и оглянулась на Самвела. Тот поразился, насколько резко изменилось выражение ее лица. Теперь перед Самвелом стояла шипящая разъяренная кошка.

— Я такие игры не люблю. Где Крокодил? — резко спросила Надежда.

— Клянусь, вечером был здесь. Я сам его закрывал.