Неразгаданные тайны

— Боже мой, Юрий Владимирович, извините меня, дурака! Конечно, как я не подумал?! Рассказывайте! Я ведь сижу здесь один, ничего не знаю, никому ничем не могу помочь. Как в тюрьме.

— Боря, что ты несешь? Опомнись. Мы с тобой и есть в тюрьме.

— Тогда присаживайтесь, и я вас по-тюремному угощу. Это — передача от одной моей пациентки. Спасибо тебе, Надя Пашаева, ты позволила мне даже в камере достойно угостить друга.

Самвел давал указания работнику рынка в синем замызганном халате.

— Возьмешь всю свою бригаду, и на каждую банку наклеите новую бирку, — распорядился Самвел. — Совсем с ума сошел: отличную рыбу списывать. Подумаешь, на какой-то месяц срок просрочен.

— Самвел Михайлович, там же этих банок — несколько тысяч, — возразил работник. — Сколько ж это времени займет!

— Значит, ночью клеить будете. Жен приведите — пусть помогают. Отличный товар на помойку… а труд рыболова кто уважать будет?

В комнату вошла Косарева, и Самвел барским жестом отослал работника.

— Где ты ходишь, я уж собрался в розыск подавать, — спросил он Косареву.

— Без тебя есть кому меня разыскивать. Ты бы лучше в детдом съездил.

— Это еще зачем?

— Отвезешь детишкам телевизор, я купила. И заодно узнаешь, как там мои дочки.

— Видно, пролетела ты, Надежда, со своими биржевыми операциями — раз к предыдущему проекту возвратилась?

— А на бирже без пролетов сыграть еще никому не удавалось.

— Тогда зачем тебе это?

— Просто акции — самый легкий путь к богатству из всех, что придумали люди. Кроме, разве что, получения наследства от родственника. И этого пути я тоже не исключаю.

Самвел внимательно посмотрел Надежде в глаза.

— Слушай, а ты не за этим ко мне в жены набиваешься? — в упор спросил он Косареву. — Загадочная ты женщина, Надежда. О своих делах молчишь, в мои влезаешь. Может, ты и на мое наследство рассчитываешь?

Та, на секунду смешавшись, вдруг расцвела улыбкой:

— Да упаси меня бог, Самвел Михалыч, за твоим наследством гоняться. Мы ж в цивилизованной стране живем. И перед свадьбой, честь по чести, у нотариуса брачный договорник составим. На раздельное владение имуществом.

— Свадьбы может и не быть, Надежда.

— На нет и суда нет, Самвел Михалыч, — равнодушно ответила Косарева. — Но мы к этому вопросу еще вернемся. Так поедешь в детдом детей моих проведать?

— И как я их отличу от остальных?

— Дело техники.

Она достала телефон и показала Самвелу снимок Крокодила с девочками того времени, когда они нищенствовали.

Самвел близоруко прищурился, вглядываясь в маленький экранчик.

— Лучшего снимка у меня нет, уж простите. Хорошо, что этот успела щелкнуть. Вот они, дочурки мои ненаглядные. Катя и Лёлька. Смотри, запоминай.

— Хэ, беленькие какие, — удивленно прокомментировал Самвел. — И не похожи вроде ни на тебя, ни на Крокодила твоего. Не в родителей, видать, пошли.

— Я сама в детстве беленькой была, потом потемнела. Жизнь заставила.

— Так что я теперь, так вот и заявлюсь в детдом с твоим телевизором? С бухты-барахты?

Косарева ласково обняла Самвела, заглядывая в глаза.

— Зачем с бухты-барахты? Я уже позвонила и обо всем договорилась. Предупредила, что приедешь и подарки привезешь. Они там спонсоров и меценатов любят. Так что ждут тебя с распростертыми объятиями.

— А представилась ты как? Не женой моей, случайно? — всполошился Самвел.

— Ну что ты, Самвельчик, все как положено. — Косарева умела успокоить. — Я представилась твоим личным секретарем.

Юрий Владимирович сидел на нарах, обхватив голову руками. Борюсик стоял рядом.

— Я рассказал тебе все, — произнес Юрий Владимирович. — Итог печален: Доминика осталась в психушке, а я лишился всех денег, продав акции для ее спасения. А в довершение — сам попал за решетку. Больше ей надеяться не на кого.

— Юрий Владимирович, не хочу вас пугать… Но вы должны владеть информацией. Знаете ли вы, что у Ники при обыске нашли ампулу с лекарством, которое отравило Маргариту? Мне следователь сказал.

— Я знаю. Это конец, Боря! — в отчаянии воскликнул Юрий Владимирович, закрыв лицо ладонями.

Борюсик нервно заходил по камере.

— А я считаю, что нечего впадать в отчаяние. Давайте работать! — остановившись, решительно сказал он.

— Поздно, Боря, поздно. Я уже себя поедом съел за этот поступок. Нет мне оправдания. Так серьезные дела не делаются. Так поступают только идиоты!

— Юрий Владимирович, я вас не узнаю.

— Я сам себя не узнаю. И как я мог, старый осел, даже не наведя справки, практически вслепую, так вот довериться…

Юрий Владимирович, стеная, раскачивался из стороны в сторону.

— Кому?

— Сергею. Это он меня навел на человека из психлечебницы.

— Сергей? А вот это уже интересно, Юрий Владимирович. Вы же всю жизнь пишете детективы. Вспоминайте аналогичную ситуацию, ищите возможные пути выхода из нее.

— То же самое говорит Диана, — с грустью проговорил Юрий Владимирович. — Представляешь, она почти наизусть знает все мои книжки! Невероятно, но факт. Она часто цитирует мои романы. И, знаешь, в ее устах придуманное и написанное мной не кажется глупым. А иногда вообще интересные попадаются сюжетные повороты, о которых я и сам давно забыл.