Неразменный рубль

— Кысь—кысь—кысь, — звал Бутербродов, заглядывая под кровать. – Куда же ты пропал, зазноба?

Пропиликал нетерпеливый дверной звонок. На пороге стояла Юлька.

— Добрый вечер, Андрей Васильевич, — впорхнула соседка в его квартирку, невзирая на попытку заградительного жеста.

Мокрый плащ поверх секси-халатика, в котором проглядывали аппетитные шарики. В руке – зонтик, в глазах – нахальный вызов. На худющих ножках босоножки.

— Мне надо поговорить с Вами, как женщине с мужчиной! – заявила девица.

— Может, в другой раз? – робко предложил доктор. – Мне надо идти.

— Двенадцать минут Вас не задержат, — с угрозой возразила Юлька. – Итак… меня интересуют четыре вещи. А ещё я Вам хочу сделать важное предупреждение!

— Ну, — Бутербродов обречённо сложил руки на животе.

Когда человек лжет, ему приходится затрачивать уйму энергии на поддержание вымышленных образов. Кроме того, искривляется поток между чакрой горла и чакрой сердца. Потому говорят «кривить душой». Ото лжи она действительно искривляется. Будем надеяться, что обожаемый доктор об этом знает. Юлька встала в воинственную позу и начала допрос:

— Где Вы вчера были целый день?

— Дома валялся...

— С кем?

— Один. Даже кот меня покинул, — Бутербродов театрально провел рукой по глазам, и понял, что они действительно «чешутся». Ах, мой Кыся…

— А почему тогда не открывали? Я звонила—звонила утром. И вечером приходила. – Юлька, в своей манере, строго глядела сквозь очки.

— Я приболел, — не нашел ничего лучшего ответить врач. Другой бы на его месте давно выгнал прилипчивую девчонку, но Бутербродов не мог, мешало воспитание. И ещё – он был добрый.

— Имейте в виду, Андрей Васильевич, по планете гуляет СПИД, в нашем городе уже есть случаи, — наседала девица.

— При чём здесь СПИД? – нахмурился врач.

— При том! Говорят, Вы влюбились.

— Кто говорит!? – искренне удивился доктор.

«Конь в пальто!» — шепнул внутренний голос, причём обоим сразу.

— Елена Сергеевна… — усмехнулся Бутербродов. — Юлька, ты, никак, ревнуешь? — в тоне проскользнули насмешливые нотки. Не специально, так получилось.

— Отнюдь! – девица гордо вскинула голову. – Просто охраняю своё будущее семейное счастье.

Бутербродов нарочито глянул на наручные часы:

— Двенадцать минут истекли, — он натянул туфли и взял зонтик.

Девица поджала губы, смерила Андрея уничтожающим взглядом и вышла с гордо поднятой головой.

— Юль, кстати, ты Кысю не видела? Второй день не появляется, — крикнул вслед Бутербродов.

Босоножки шлепали уже где-то в районе калитки. Андрей Васильевич вышел на крылечко:

— Эй, Юль, я тебя вовсе не выгоняю, а я просто спешу! – проорал доктор. – Не обижайся, пожалуйста.

Закрыл дверь на английский замок, спустился по ступенькам крыльца и поспешил на автобусную остановку.

7. Бомж и очкарик

Вечерело, но было ещё светло. Смеркалось, проще говоря. Бутербродов задремал, покачиваясь на мягком сиденье автобуса №9. Снилось ему, что он совокупляет мир, в разных позах. Как именно это выглядело – доктор и сам после не смог бы сказать, люди редко запоминают детали своих снов. Но ощущения были приятными.

— Молодой человек, предпоследняя станция, — потрясла его за плечо сухонькая старушка с бойкими глазами.

— А! – врач встряхнулся. Старушка погрозила ему пальцем и ретировалась.

Бутербродов мотнул головой, окончательно приходя в себя. И вышел из транспортного средства. Автобус бибикнул и уехал. Моросил дождик. Доктор открыл зонтик и осмотрелся.

Прямо – автобусная остановка (три стенки с лавочкой), слева – магазин с аляповатой вывеской «Продукты от Зины», справа лепились небольшие домишки. В сторону домиков и удалялась старушка из автобуса, больше не было видно никого. Вроде… В глубине остановки Андрей Васильевич приметил человеческую фигуру, и споро достал бумажку с адресом. Подошёл. На лавке сидел мужичок в драном пиджаке и сизым носом, лицо прикрывала кепка.

Местный алкаш, к Ванге не ходи… но выбирать не из кого.

— Скажи-ка, друг, где находится улица Набережная? — вежливо попросил доктор.

— Мужик, дай сотенку, тогда и скажу, — развязно произнес алкаш сиплым голосом.

— Чёрт, — врач вновь осмотрелся, но округа была безлюдна. Делать нечего, он достал купюрку. Оборванец жадно выхватил деньги из докторских пальцев и попрыгал к магазину.

— Ээй, стой, сволочь! – негодующе проорал вслед Бутербродов.

— Тётка Агафья здесь не живёт, — крикнул мужичок на ходу. – Не трать время.

Доктор недоуменно гмыкнул и закурил. Повернулся и… вздрогнул. Прямо перед ним стоял длинный субъект в пенсне и в шляпе, с меланхоличным лицом.

— Дом тётки Агафьи сразу за магазином, — грустным голосом сказал субъект.

— Так, — вымолвил Бутербродов. Непонятные ситуации утомляют. И раздражают, и заставляют злиться…

— С чего ты взял, что я приехал к ней!? – заорал врач в лицо субъекту. – У меня на роже написано? Вот прямо читается, да!?

— Я догадался, — просто ответил странный субъект, отходя в сторонку.

Когда нельзя пустить в ход кулаки, то мужчина становится безоружным. И он вспоминает, что приехал к колдунье, по делу, явно отдающему чертовщиной.