Неразрешимое бремя

— Что? — недоуменно воззрилась на меня девушка. — Какие ножницы?

— На полу, не видишь разве?

— Нет там ничего, — Пиона приложилась губами к моему лбу. — Госпожа, у вас же жар! Боже Единый, я сейчас…

Она испуганно выскочила за дверь. Я сползла с кровати и наклонилась. Мои руки нащупали холодный металл ножниц, я подняла их и положила в ящик комода. Даже если они мой бред, это не значит, что надо их раскидывать, где попало. Взглянула на свое измученное отражение в зеркале и задумалась. Как же мне все это надоело!

Я обшарила подвал, но не нашла, потом сообразила, где она может быть, и отправилась наверх. В комнате инквизитора давно все убрали, но там все еще витал острый лекарственный запах календулы. И чего я церемонилась с красавчиком? Надо было снасильничать, пока он был в моей власти. И пикнуть бы не посмел! Искомое обнаружилось в кресле, я подобрала и отправилась в комнату Мартена.

Приличия ради постучала, но, не дождавшись ответа, толкнула дверь и вошла. Мартен меня не слышал, он увлеченно что-то мастерил за столом. Комната была настолько захламлена разными подделками и всякими инструментами, что я едва не споткнулась. Ничего, Пиона быстро наведет здесь порядок, феноменальная глупость вкупе с таким же выдающимся упрямством — страшное в своей беспроигрышности сочетание.

— Добрый вечер, Мартен.

Парень вздрогнул и повернулся ко мне. У него на лице был странный монокль, что делал его правый глаз преувеличенно большим, словно у диковинного насекомого. На столе перед ним я успела заметить крохотную стрекозу, нагло поблескивающую в свете одинокого газового светильника. На душе сразу стало ужасно тоскливо. Она мне кажется или… Пиона тоже про нее говорила, но я… Как же унизительно чувствовать себя беспомощной перед собственным паскудным воображением!

— Г-г-госпожа, вы что-то хотели? — Мартен вскочил и попытался предложить мне сесть, сметая с кресла механические игрушки прямо на пол.

— Мартен, как вы здесь вообще существуете? Здесь же повернутся негде, — спросила я, присаживаясь на край кресла.

— Я… мне н-н-негде хранить, П-п-пиона разрешила часть оставить у н-н-нее…

Я встряхнула головой и прервала его раздражающее заикание.

— Вы поговорили с отцом о свадьбе? Я хочу знать, меня беспокоит судьба племянницы.

Мартен покраснел и потупился, потом начал мямлить что-то маловразумительное.

— Понятно. Дедушка Иволги желает обеспеченную невесту для своего единственного сына, — насмешливо сказала я. — Ну что же, ладно, я дам за нее приданое. Держите.

И я протянула Мартену старую книгу. Он непонимающе уставился на меня, потом на книгу, осторожно взял ее, перелистал, потом вскинул на меня удивленные глаза.

— Г-г-госпожа! Это же та самая, про к-к-которую г-г-говорил инквизитор?..

— Она. Если ему верить, то стоит она дорого. Надеюсь, у вас хватит ума продать ее выгодно, а не подарить Академии, как тут увещевал все тот же господин инквизитор. Но у меня есть условие, вернее, просьба.

Мартен зачарованно водил пальцами по старинному переплету и обтрепанным страницам, даже не слушая меня. Господи Единый, как же они меня все достали со своим пиететом перед книгами. Кладезь божественной мудрости, наследие предков, величайшая ценность, редкий экземпляр.

Чтобы глупость всякую пресечь,
Надо книжки все собрать,
Да сжечь! 

— пробормотала я про себя любимую шутливую поговорку магистра, но Мартен меня услышал.

Он недоуменно поднял голову и переспросил:

— Что?

— Ничего. Мартен, у меня будет к вам просьба. Моя племянница, она… Как бы помягче выразиться, слишком экзальтированная молодая особа, со странными фантазиями. Начиталась всяких глупостей. Иногда воображает невесть что. Вот сейчас она вообразила, что… Стыдно сказать, вообразила, что она — падшая женщина. Поэтому прошу вас, когда она явится к вам и начнет нести чушь про себя, вы ее не слушайте, ладно? Ну это же смешно, право дело! Какая из нее порочная грешница, если она краснеет от одного неприличного словца! Просто скажите, что все знаете, что прощаете и готовы принять со всеми ее грехами.

Мартен смотрел на меня со странным выражением. Я поторопилась подкрепить свою ложь убедительными подробностями.

— Думаю, это все влияние господина инквизитора. Мне даже кажется, что она немного в него влюбилась, поэтому такие дикие фантазии про собственную порочность. Если спросит, откуда вы все знаете, то скажите… Скажите, что господин инквизитор вам рассказал, отговаривал жениться, но вы… Вы же не передумали, Мартен?

Парень застыл, потом покачал головой и протянул мне книгу обратно.

— Возьмите, г-г-госпожа Хризштайн. Я не б-б-буду лгать П-п-пионе про инквизитора.

— Ну разве это ложь? — попыталась я образумить упрямца.

Мартен как-то ссутулился и поник, потом тихо ответил:

— Я знаю п-п-правду про П-п-пиону. Что она не в-в-ваша племянница. Что в-в-вы ее спасли из… — он густо покраснел, что было заметно даже в полумраке. — В-в-вы и так сделали м-м-много… Не к-к-каждый даст с-с-свободу рабыне. Я не вправе п-п-принять к-к-книгу…