Нереальная дружба (СИ)

На самом деле ничего мистического в украшении не было. Придворный французский ювелир преподнёс Марии-Луизе де Валуа, невесте молодого английского короля, перед свадьбой небольшой подарок: необычной формы жемчужину, умело отшлифованную мастером. Вероятно, в раковину попала не одна, а две или даже три песчинки, и скопившийся вокруг них перламутр приобрёл причудливую форму, напоминающую бабочку, раскрывшую крылья. Безделица так понравилась будущей королеве, что она практически не расставалась с незамысловатым украшением.

Через три года после свадьбы[1] появилась на свет маленькая принцесса Элизабет Английская - в народе прижилось её уменьшительное официальное имя Элисса, но родители и близкие предпочитали звать девочку на французский манер, как нарекли её при крещении: Ирена Луиза Шарлотта София. Когда принцессе исполнилось 10 лет, любящая мать подарила своё украшение дочери.

Не прошло и месяца после этого события, как королева погибла при самых странных обстоятельствах.

В конце лета Мария-Луиза Алансонская[2] и её младшая родная сестра - Анжелика, вторая супруга шотландского короля Джеймса VI[3] - отдыхали возле озера Лох-Ломонд. После заключения династических браков сёстры виделись редко, поэтому старались при встрече обменяться новостями и поделиться впечатлениями от жизни при английском и шотландском дворах.

В то лето встреча носила не только праздный, но и деловой характер. Королевы вызвали из Франции свою племянницу, тринадцатилетнюю Констанцию де Герриэт, дочь их старшей сестры Маргариты Алансонской и герцога д’Альбре, чтобы поговорить с девушкой в непринуждённой обстановке о возможном будущем среди англосаксов. Прошло уже восемь лет, но всё ещё оставалось неясным, что произошло с королевами. В деревеньке возле озера внезапно вспыхнула странная кишечная болезнь. Вся прислуга, обе венценосные особы и сопровождающие их дамы умерли в страшных муках...

Юная Констанция, чудом сумевшая избежать такой же участи, поклялась, что непременно разберётся в этой истории и не оставит своих кузин, дочерей погибших королев, в опасности, которая, по её мнению, исходила от английских и шотландских аристократов, не довольных французскими жёнами монархов.

Следствие пришло к выводу, что причиной эпидемии стала заражённая вода, и Констанции стало ясно: её спасло пристрастие к парному молоку, которое она пила на завтрак в тот злополучный день, когда королев и весь их штат отравили.

Наследницу герцога спешно отправили назад во Францию, чтобы не разгорелся международный скандал, ведь все женщины, отдыхавшие на Лох-Ломонде, были из династии Валуа... А брачный договор юной Констанции де Герриэт так и остался неподписанным.

И девушка, и безутешные мужья погибших королев были уверены, что кишечная инфекция - дело чьих-то злых рук, подозревали заговор. После инцидента будущая герцогиня отказалась от планов связать свою жизнь с английскими лордами, и король Ричард IV не стал этому противиться, сказав напоследок, что всегда будет рад видеть девицу в Англии.

Но когда в 1622 году герцогиня д’Альбре снова появилась на острове, ради предосторожности она не назвала своего полного имени, представившись как маркиза Суасонская. Это помогло скрыть принадлежность Констанции к угасающему королевскому роду Валуа и родственные связи с маркизой Линкольн через её деда, герцога д’Альбре, бывшего короля Наварры[4].

Ричард IV, ставший к сорока пяти годам близоруким, не узнал в грациозной, неразговорчивой красивой француженке ту напуганную девочку, что едва осталась живой на озере Лох-Ломонд. О том, что дочь герцога носила титул маркизы Суасонской, доставшийся ей через родство отца с Бурбонами, он, конечно же, уже успел позабыть.

Что же касается английской красавицы-маркизы, то история её родителей была не менее трагична.

Юная принцесса Мери, младшая сестра Ричарда Благостного, была помолвлена с двоюродным племянником французского короля Генриха IV, Анри де Герриэтом, принцем Наваррским[5]. От Элизабет I он получил титул Первого маркиза Линкольна, а англичане упростили сложную фамилию француза до «Геррита».

Как наследник Наваррской короны оказался на острове англосаксов, в 1623 году уже мало кто помнил. История уходила своими корнями в 1599 год, когда юноше минуло 14 лет и его в некотором роде сослали в Англию, якобы для обучения при посольстве, но на самом деле по неизвестным, пожалуй, никому, мотивам. Хотя в последние годы леди Анжелина склонялась к мысли, что причиной такой нелюбви французской короны, а точнее - католических сторонников королевы Марии Медичи, к протестантскому маркизу являлся брак его отца с английской дворянкой-бесприданницей, от которого первенец и родился. Леди Анжелина подозревала, что французской королеве стала известна тайна её семьи.

В первый же год между юной английской принцессой и французским дипломатом зародилась нежная дружба, которая вскоре переросла в романтическое увлечение.