Нереальная реальность 1 2

- Хорошо, - Строн вытащил из кармана плоский пластмассовый прямоугольник, чуть толще кредитной карточки, провел по ней пальцем. - Записывающее устройство, - кивнул он. - Я обо всем доложу соратникам. До завтра.

- До завтра, - кивнул Лаврушин.

Строн встал и направился к выходу.

- Извините, - вдруг воскликнул Степан. - Можно еще один вопрос?

Строн обернулся:

- Конечно.

- Зачем там, в «сельве», вы окликнули Кроса? Вы рисковали.

- Рисковал.

- Проще было сразу открыть огонь.

- Нельзя стрелять человеку в спину. Это подло.

Строн оставил землян в одиночестве.

- Дела-а-а, - протянул Степан...

***

По обе стороны громадного стереоэкрана стояли голографические статуи девиц с такими пышными и аппетитными формами, что паралитика поднимут с постели. Но земляне смотрели не на статуи - к ним уже привыкли. А на экран. Впрочем, к тому, что показывали по стереовизору, они тоже привыкли. Те же лица они много лет могли наблюдать в зеркале.

Показывали их самих. Беглых преступников, террористов, маньяков и садистов. Цена за информацию об их местонахождении возросла в десять раз и достигла астрономической цифры.

- Степан, а Степан, - сказал Лаврушин.

- Двадцать семь лет как Степан, - буркнул тот.

- Ты когда-нибудь думал, что столько стоишь.

- Расщедрились, стервецы, - покачал Степан головой и зло щелкнул на пульте переключателем.

Легче не стало. По другим программам - все те же лица. Теперь информация Службы Спокойствия шла каждые пятнадцать минут, бесцеремонно прерывая телесериалы, рекламные ролики, музыкальные программы и даже, невиданное дело, молитвы с участием Звездоликого.

Лаврушин чувствовал себя более-менее прилично. После ухода Строна он залез в одну из шести ванн в квартире, представляющую из себя сложный комплекс с аппаратурой, призванной поставить на ноги измотанного, обалдевшего, издерганного человека, каковым и являлся он. Размякший и довольный, он выполз из ванной и проспал на колышущемся диване три часа. Так что теперь перечисление по телевизору его злобных поступков, направленных исключительно во вред Химендзе и мирному населению, не могло вывести его из равновесия.

- Наслаждайся, - Лаврушин поднялся с кресла и оставил Степана одного.

Лаврушин попытался обойти квартиру, и едва не заблудился в залах и коридорах. Потом добрел до комнаты, считавшейся библиотекой. Вдоль стен шли полки с различными хранителями информации, начиная от старых фолиантов, и заканчивая дискетами, лазерными дисками и силиконовыми зернами.

Лаврушин взялся, естественно, за книги и погрузился в чтение. Он глотал одну книгу за другой, пользуясь в совершенстве освоенной им методикой скорочтения. Половина из них носили явно антиправительственный характер.

«Лед души» - книга, созданная в предчувствии прихода Кунана к власти писателем, так и не дожившим до воцарения Звездоликого. Написана сильно. Каждая строчка будто полита кровью автора, пронизана его страданиями, болью от хаоса настоящего, наполнена ожиданием упорядоченного, холодного рабства будущего.

 - Недурственно, - Лаврушин отложил «Лед души» и принялся за следующую.

Прочитал пару небольших сатирических новелл о Звездоликом - творчество последнего времени, вещи более злые, чем остроумные. Потом освоил достаточно неплохую повесть «За краем». И сборник стихов.

Книги, похоже, печатали в подпольных условиях, но для технологии Химендзы это не проблема. Произведения разнились по стилю, по мастерству, глубине. Но главное, Лаврушин убеждался, что живы доброта и вера в справедливость, живы свободный, не подвластный никаким властям дух, живы полет той неведомой частицы человеческого Я, которая нетленна и стремиться в горние выси. И не сгорели в топках под дикие пляски демонов человеческая совесть, честь!

«Дверь в НЕГО» - так называлась книга, над которой Лаврушин заснул на диване, так и не поняв, в кого же в него была эта дверь.

Рано утром его растолкал посвежевший, отдохнувший Степан.

- Кушать подано, - перед ним стоял столик на колесиках, заставленный тарелками с едой.

- Где взял? - Лаврушин протер глаза.

- Сама приехала.

- Техника, - Лаврушин впился зубами в куриный бок – по вкусу и виду это была недавно бегавшая и жестоко зажаренная поваром хохлатка, но на деле пищесинтезатор просто собрал ее из молекул. Фрукты походили чем-то на яблоки и, похоже, они были настоящими.

Поев, выспавшись, Лаврушин понял, что жизнь, в общем-то, неплохая штука. Он, потянувшись, подошел к окну. С сотого этажа открывался вид на бесконечный Джизентар. Сейчас он не казался таким враждебным, как вчера. Да и вообще вчерашние проблемы померкли. Вчера все казалось плохо. А сегодня вроде бы и ничего.

- Ляпота? - спросил Лаврушин.

- Ляпота, - согласился Степан, вставший рядом с ним.

Строн появился через три часа. Но не один.

Комсус рен Таго смерил землян приветственно-злобным оценивающим взором. Друзья привыкли, что их все в последнее время так рассматривали, примериваясь, прибить сразу или подождать.

Комсус рен Таго не стремился никому понравиться. Одержимые благородными идеями всегда вызывали у Лаврушина уважение, но вместе с тем и пугали.