Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)

Я не знала, как «Чёрная Жемчужина» могла оказаться здесь, да меня это и не волновало. Без огней, без людей, едва отличимый от моря и неба только благодаря недолгой милости ночного светила, корабль отчего-то манил меня: то ли звал, то ли привлекал своей покинутостью, постепенно растворяясь в темноте, словно призрак. Тяжёлые тучи совсем закрыли луну, когда я наконец, по грудь войдя в воду, добралась до штормтрапа. На палубе под ногами затрещали щепки. Долго я стояла в нерешительности, скользя взглядом по невидимому. Где-то наверху в такелаже посвистывал ветер, хлюпала вода, да постукивало что-то о фок-мачту. Почти наощупь я взобралась по трапу полуюта и уселась на верхней ступени. Нос дразнил устойчивый запах гари, будто меня занесло на пепелище. Атмосфера царила жуткая, но не для меня: в душе что-то нервно подрагивало и только.

Вскоре снизу послышался посторонний шорох, шаги и стук дерева, затем на палубу шмыгнул яркий рыжий луч света.

— Я как знал, что отыщу вас здесь, как пить дать, — будто поприветствовал Джошами Гиббс, задрав фонарь над головой. Старпом поднялся на несколько ступенек. — А я тут это… — махнул рукой и уселся рядом. Пламя в фонаре заметалось меж поцарапанных стёкол. — Слушайте, мисс, — сомневающимся тоном начал мистер Гиббс, — я-то в общем не дурак, хоть многие так не считают, и, если надо, могу сделать вид, мол, не моё дело, ничего не слышал, ничего не видел, но… Тут же дело такое… Вы, видать, не хотите говорить о Джеке…

Не хотела. Ни говорить. Ни слышать. Ни думать. Потому что при малейшем упоминании его имени внутри просыпался яростный зверь, полный злобы и ненависти. Я не хотела этого чувствовать. Пыталась ускользнуть, избавиться, переболеть, но в то же время понимала, что это несбыточные чаяния. Обманывать себя мне было уже незачем. Это была его вина. Во всём, что произошло. Игра для него это была или очередная импровизация, Джек, как и всегда, выкрутился с минимальными потерями. Но это была его вина. Гибель Джеймса и «Странника», разорение Тортуги, пережитое мной в Тайнике, все те бесконечные дни глупой надежды, отчаянной борьбы за нечто обманчивое и эфемерное, проклятье камня — всё это стоило одной его фразы. Фразы, которую он мог сказать ещё на острове Креста или не многим позже. Всё, что я сделала, я делала во имя того, чтобы вернуть ту жизнь, хоть её часть, что мы разделили когда-то впервые. Я слепо боролась за воспоминания, решилась воспользоваться потусторонней помощью, и всё ради того, чтобы Джек сам выбрал удобный ему «благоприятный момент». И, не зайди всё так далеко, вполне возможно, что никогда бы этот момент не наступил — без излишней надобности. Ведь он и так держал меня на привязи, и так мог одной улыбкой или правильной фразой убить всё самообладание, и так мог «наставить меня на путь истинный». Кукловодов в этой истории оказалось много, как минимум один уже поплатился, и я искренне боялась, что взрывающаяся ненависть подтолкнёт меня к ещё одному поступку, который нечем будет искупить и нельзя исправить.

— Гиббс, — после долгой тишины обратилась я и тут же ужаснулась, как искусственно звучал собственный голос, — за что Джеймс хотел убить его?

Старпом развёл руками.

— Ну, я не знаю. И Джек вроде не знает. Или говорит, что не знает, — добавил моряк, покосившись на меня. — Он предпочёл целый месяц бегать, чем спросить…