Нереально

Сима на соседнем кресле задышала часто и громко. С похорон Лешки, ей все время снятся кошмары. Она об этом не говорит, но я и сама вижу. С Симиным женихом все случилось точно так же, как с нашим отцом, когда ей было полтора года, а мне четыре. Неведомая жуткая тварь пришла за Лешкой, пока мы были в отъезде. Сима нашла его на полу, как мама нашла отца. И точно так же, как наш дом в детстве, обвалилась квартира, в которой Сима с Лешкой жили. Весь угол дома рухнул, едва сестренка успела выбежать из подъезда. И теперь ей ничего не остается, как ехать со мной на поиски матери в этот богом забытый Отрадинск. Потому что только мама может толком рассказать, кто или что портит жизнь нашей семье, и только она знает, как с этим бороться. Во всяком случае, надеюсь на это.

Впереди показался поворот, а рядом с ним указатель «Отрадинск», черные буквы на котором просматривались четко. Он уже не оставлял иллюзий — захватывающая турпоездка в жаркие края отменяется. На моей автомагнитоле убежала волна. Сначала вместо душевной музычки "Animal jazz" послышался противный треск, потом в тишину салона ворвалась какая-то классическая муть: контрабасы-виолончели и скрипичные запилы да с переливами. Я потянулась к панели настройки, чтобы все исправить. Сима завозилась.

— Вивальди. Какая прелесть! Оставь.

— Пусть лучше меня посадят голой задницей на ежа, чем я буду это слушать, — возразила я.

— Оставь, — капризно заканючила Сима.

Ладно, ладно. Но не наезжайте на меня потом за то, что я уснула за рулем. Под эти убаюкивающие завывания мы въехали в город.

Предчувствия меня не обманули. Городишко оказался самый что ни на есть паршивый. Узкие улочки с загадочной планировкой. Разбитые дороги (А как же без этого?), вдоль тротуаров заросли сирени. Дома — пятиэтажные хрущобы из светло-серого кирпича с отделкой из оранжевого. На торце одного дома даже была выложена надпись тем же оранжевым кирпичом: "50 лет СССР!" Чур, меня. Сгинь, призрак коммунизма. Ни «Макдоналдса», ни гостиницы. Хорошо, что мы здесь долго не задержимся, только заберем отсюда маму. Хотя…Мягким местом чую, все не так просто.

Дверь в подъезде кирпичной пятиэтажки номер двенадцать по Рассветной улице была оборудована домофоном. Набрав на панели цифру сорок пять и кнопку вызова, я думала, что придется долго объясняться, прежде, чем нас впустят. Но стоило назвать себя, как женский голос сразу же сказал:

— Поднимайтесь.

В квартире на втором этаже нас встретила женщина, которую мама в своих указаниях назвала Анной Федоровной Кувшиновой. Дома у Кувшиновой мы должны были встретиться.

— Здравствуйте, — сказала я, вглядываясь в глубины двухкомнатного жилища: не покажется ли, наконец, наша мама, — Зинаида Дмитриевна Калашникова, наша мать, велела нам приехать к вам сюда. Где она?

— Вы Дина, — поглядев на меня, определила Анна Федоровна, и повернулась к сестре, — А вы Сима. Зинаида Дмитриевна сняла у меня комнату на пару дней. Сама я живу в частном секторе, а эту квартиру сдаю. Но она попросила меня ненадолго остаться здесь, чтобы дождаться вас.

— А сама она нас не дождалась? — Сима задала тот вопрос, который уже крутился у меня на языке.

Анна Федоровна виновато улыбнулась, пожимая плечами.

— Она уехала еще вчера утром. Просила отдать вам вот это.

Она прошла вглубь комнаты к столу и принесла черный плоский чемоданчик из пластика величиной чуть больше книжки.

— И это все? — в голосе Симы, машинально взявшей ручку чемоданчика, прозвучало возмущение.

Анна Федоровна кивнула.

— А вам не нужна комната?

Мы растерянно переглянулись.

— Нет, — пробормотала я, совершенно обескураженная таким ходом событий.

— Если передумаете, вот мой телефон.

Я автоматически зажала в пальцах бумажку с телефоном, и мы вышли из квартиры. В подъезде на подоконнике Сима открыла чемоданчик и удивленно-обрадовано пискнула. Он оказался чехлом ноутбука. К компьютерной книжке-малышке прилагался беспроводной модем и всякие другие полезные прибамбасы. Дорогой подарочек припасла наша Зинаида Дмитриевна. Знать бы еще, чего она хочет от нас.

Растерянные и расстроенные мы побрели назад к машине, оставленной на стоянке. Был уже десятый час, а мой прекрасный животик до сих пор пустовал. Поэтому я обрадовалась, когда мы обнаружили в конце улицы кафе. Возле него вдоль тротуара были выставлены белые пластиковые столики со стульями, накрытые сверху зелеными зонтиками. В кафе нам тоже обрадовались, как родным, потому что день был будний, час ранний, и посетителей никаких. Меня лично это очень устроило. Сима, выразила недоверие местной кухне, но ей пришлось смириться. Мы присели за один из пустующих столиков на улице. Погода уже успела разгуляться. Солнце, выползшее из тумана на небо, светило ярко и даже припекало мне щеку.