Нереальный эффект (СИ)

Оружие я положил прямо на свой стол. Туда же отправились и сумки. Но что-то не давало мне покоя, как будто что-то было не так…

Костюм можно было теперь отправлять исключительно в мусоросжигатель – что я и сделал. Еще минуту спустя, когда я, наконец, покончил с лохмотьями, что оставались на мне и в последний раз окинул подвал взглядом, отправляясь наверх – я понял, что мне покоя не давало.

Коготь Джарвиса.

А вернее, его отсутствие на столе для оружия турианца.

«БЛЯТЬ!!!»

Я ломанулся по лестнице вверх так, будто за мной гнались, и, не останавливаясь, повернул за угол налево и снова помчался вверх – на второй этаж…

…Где в конце коридора, за горящим красным огнем интерфейсом двери я уже слышал:

- …да простят меня духи моих предков…

«НЕЙРО-АКТИВАЦИЯ!!!»

Я взломал дверь, несмотря на стоявшую на ней блокировку, микросекунды за три – притом, что в моей голове было тормознутое и греющееся «безопасное» нейро…

Мне показалось, что у меня в голове взорвалась граната – но дверь уже открывалась…

А за ней – Вакариан, стоявший на полу комнаты на коленях, уже поднес свой Коготь к подбородку…

Ему не хватило где-то микросекунд пятнадцать, чтобы нажать на курок – мы ровно столько по продолжительности в среднем моргаем.

Моя биотика выбила пистолет у него из рук – и тот отлетел под стол с терминалом, стоящий в его комнате, а я сам – в прямом смысле – напрыгнул на него сзади и обхватил его корпус руками намертво, врубив биотику «на максимум».

- Нет.

- ПУСТИ, СВОЛОЧЬ!!!

- Нет.

- Я СКАЗАЛ - ОТПУСТИ МЕНЯ!!!

Вместо ответа, я лишь сильнее прижал его руки к корпусу своими.

- Не отпущу, Джа. Ни за что.

- ДА ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ, УБЛЮДОК!!! ОТПУСТИ!!!

- Нет. Я никогда тебя не отпущу.

Его начали душить рыдания.

- Духи всемогущие, да я ее лицо успел увидеть, перед тем, как она…- его голос пресекся полностью, а гармоники зарыдали во всю мощь. – Пусти, пожалуйста!.. Пусти!.. Не хочу, не х-хоч-чу, не-хочу, не-хочу, не-хочу-не-хочу-не-хочу-у-у-у-у-у-у-у-у… - рыдания захватили его.

Я осторожно отпустил его со спины – и, чуть повернувшись, намертво прижал турианца к груди, поглаживая его по головным наростам.

Он вцепился в меня, как в спасательный круг. Я и был его спасательным кругом.

- Знаешь, - начал я тихо, - жил когда-то один мальчик. Не хороший и не плохой, не умный и не глупый, не добрый и не злой – просто жил, как живется, радуясь каждому новому дню. Жил он плохо – во всяком случае, те дни, когда он мог поесть больше одного раза, считались им за праздники. Он никогда так и не узнал, кто его породил – у него не было семьи, а жил он до восьми лет на улице, среди таких же отбросов общества, как и он сам.

Потом, в восемь лет, мальчику выпал первый реальный шанс в его жизни – стать хоть кем-нибудь, пусть всего лишь винтиком системы – но хотя бы не остаться мусором, грязью под ногами «общества». И мальчик тот попал в специальный детский дом – дом, где из детей делали цепных псов для охраны собственности одной очень на тот момент богатой галактокорпорации.

Рыдания давно уже стихли. Вакариан слушал, не отрываясь и даже не всхлипывая. Лишь его субгармоники периодически выдавали напряженную, тяжелую ноту душевной боли…

Я продолжал, не прерываясь и продолжая поглаживать турианца по голове:

- Мальчика, как и его товарищей по несчастью, естественно, никто не спрашивал о том, чего они хотят - или не хотят. Мальчик должен был есть с рук у тех, кто в будущем будет отдавать ему приказы. Но мальчику повезло – его воля оказалась сильнее обстоятельств – и он выдержал, не сломавшись, и так и не став до конца тем инструментом, что пытались из него создать.

Даже субгармоники моего «брата по духу» замолчали.

- Дальше он выдержал, не показав этого, школу, совмещенную с военным университетом, где его научили выживать, убивать и исполнять приказы. Должны были наоборот – но у мальчика «недовыжгли» совесть и чувства. Да еще и с преподавателями ему повезло – это были в основном люди, достойные своего места и своих знаний. – «Эх, Кусанаги…»

- И произошло распределение – мальчика, бывшего лучшим в своей группе и сдавшего влет все свои экзамены – взяли с распростертыми объятиями в «спецназ» корпорации. Там он дослужился от рядового до майора всего за четыре года – к двадцати двум. И вот там мальчик на практике ознакомился со значением пословицы «Армия – это место, где ты можешь встретиться с новыми людьми, посетить с ними разные интересные и не очень места – и пострелять в них». И там же он понял еще одно – «системе» насрать, жив ты или умер – главное, чтобы ее приказ был исполнен. Любой ценой. И без отклонений. – Мой голос был сух и полон горечи.

Молчание стало потрясенным.

- Мальчик творил жуткие вещи по приказам своих «хозяев» – зачистки тех, кто бунтовал от голода, бедности или просто нежелания быть рабами, усмирение тех, у кого права были или не было никаких прав, убийства тех, на кого укажут пальцем «денежные мешки», сидевшие «сверху», стычки с отрядами других корпораций за любые нужные ресурсы…