Нерешенная задача

Она выдохнула, словно бежала марафон и с безразличием уставилась в окно, находящееся рядом с диваном. Её амбиции протестовали, но глубинные нотки её души говорили о том, что он прав! Потом она кокетливо встряхнула плечами и сама себе сказала, почему то вслух:

— Доходишься ты на свои политические собрания, совсем стал идейным, невозможно даже разговаривать! — и так, как бы покрутив в воздухе рукой, сделала жест похожий на жест, когда крутят человеку у виска.

Но у неё до конца не заладился этот день. Вечером позвонила по телефону подруга и предложила прогуляться в парке на набережной. Она мотивировала это тем, что просто нуждается в отдыхе. Но …Хелен почувствовала, что не случайным был этот звонок. Она никогда сама не предлагала ей прогулки, ей просто в данный период времени, было не до них.

Они после похорон графа фон Махеля, не виделись месяц. И то, что увидела Хелен, повергло её в изумление. Анни по-прежнему одевалась как светская имущая хороший доход леди, но её худоба стала иметь болезненный вид. Серое, из самого дорогого шелка платье, с широким вырезом декольте, открывало её тонкую длинную шею, а ключицы выпирали вперед и на ней можно было начинать изучать анатомию по скелету. Щеки впали и глаза смотрели устало. Хелен только подтвердила свои предположения, что эта встреча не вызвана была желанием прогуляться, а необходимостью в чем-то. И каждое слово произносилось с натянутыми силами, а желание было только одно — проспать дня три, и чтобы никто не трогал, ничего не спрашивал и не приходил. Она забросила прогулки с сыном, общение с ним, и он целиком находился в заботах нянечки. И её только утешала мысль о том, что у неё еще будет период в жизни, когда она наверстает упущенное.

И то, что четко стало на неё налаживать отпечаток сильнее всего, было то, что она стала учиться регламентировать свое время и ценить его. Поэтому она сразу перешла к делу — Хелен. У меня недавно в гостях были Анри и Игн. Анри так изменился, что это начинает пугать. Скажи, мы подруги, что у вас происходит? Ты всегда поддерживаешь меня, и я хочу поддержать тебя. Расскажи мне все — своей близкой подруге, если, конечно, еще считаешь меня таковой.

Хелен, конечно же, хотела поделиться своими переживаниями. Анни задала с самого начала тон их разговору и её собеседница интуитивно стала подстраиваться под этот тон. Она ответила конкретно:

— О, мы не ладим с супругом!

— А в чем ваши разногласия? Ты совсем его не любишь, то есть так и не полюбила?

— Ну почему не полюбила. Вот все дело в том, что полюбила!

Анни пожала плечами. Она не могла из-за своей молодости и неопытности в жизни догадаться об истинной причине ссор в семье. У её родителей такого не происходило, как помниться ей редкими отрывками памяти. А с графом они жили душа в душу и ей не знакомы были семейные разногласия. Она внимательно посмотрела на подругу и спросила опять — А в чем тогда проблемы? Вы любите друг друга, у вас прекрасная квартира, вы здоровы, здоровы ваши дети? Не понимаю!

— Анни. Дело в том, что мой супруг совершенно не может содержать свою жену и своих детей!

— Да? Ах, да …я понимаю. В больнице мало платят, можно сказать, даже совсем не платят. Но вы же не бедствуете! Рядом с тобой молодой, умный, порядочный человек! Почему тебя заботит финансовой благосостояние? У вас все в порядке! — и она снова пожала плечами.

— В порядке — усмехнулась Хелен печально — У нас все в порядке благодаря моему отцу!

Анни даже остановилась и задумалась. Что отвечать на возмущенный возглас подруги она не знала. И Хелен, прямо смотря в её уставшие глаза, словила себя на мысли, что даже этим она воспроизводит неизгладимое впечатление. Красивый, редкий разрез глаз и насыщенный, чистый их цвет затрагивали какие-то внутренние нотки души, что приковывало тебя к ним более крепкими путами, чем железные цепи. Она смотрела в даль, на противоположный берег Дуная и глаза становились мечтательными. Вот это выражение для Хелен было больше знакомо, чем грустная усталость. Мимо плыли два теплохода, навстречу друг другу и раздался протяжный, мелодичный гудок. Будапешт стал еще более жить динамичной жизнью, еще более приобщаясь к научно-техническому прогрессу, все реже можно было увидеть женщин, в длинных до земли юбках или платьях, со взбитыми в прическу длинными волосами. Чаще всего молодые девушки стали делать стрижки и одевать прямые платья, длинна которых доходила только до щиколоток. Мужчины ходили в пиджаках, откладывая в дальние углы своего жилья забывающиеся сюртуки и белоснежные сорочки, с рукавами, застегнутыми запонками. То там, то здесь, уже разрезал городскую суету гудок проезжавшего автомобиля. И к ним привыкал взгляд, они уже не были диковинкой. В центре фонари газовые заменялись электрическими, и на кафешках менялась реклама. Стали появляться даже рекламные фотографии.

Как бы очнувшись и вспомнив о том, что времени у неё не так уж и много, Анни проговорила, обращаясь к подруге.