Нерешенная задача

Она не знала, чем в этот период времени занимается и чем живет, её возлюбленный — Князь Войцеховский. Его нанятые сыщики пока его не радовали. Ему было давно доложено, что Анни фон Махель уехала тогда еще в Польшу, следы её в Польше затерялись и о том, что она в Санкт-Петербурге он узнал от Доры, и то, только вот совсем недавно, потому что, Анни очень ревностно молила никому о её местопребывании не рассказывать, а особенно Войцеховскому. Но, Дора, вначале соврав, во второй раз, сделать этого не смогла. Хозяйка хозяйкой, но у неё было и свое мнение по этому поводу.

А, еще до этого, Войцеховский страдал ли? Может быть. Но никто не увидел в нем какой-либо перемены. Как один из сильнейших духом из людей, он всю свою энергию вложил в работу и только его пожилая супруга отметила, что больше чем обычно, а даже не так, просто ревностно, он взялся за обременением себя физической нагрузкой. Он очень много уделять стал времени тренировкам. Зачем — она не понимала. А ему свой сердечный надрыв необходимо было заглушить физическим изнеможением. По-другому он не знал, что ему делать. Найти Анни в Санкт-Петербурге было с практической точки зрения — невозможно. В столице она никем не значилась, прописана не была, по приезде работать устроилась не сразу и наименование больницы никому не назвала.

Он щедро оплатил услуги сыщика, которому приходилось не легко, так как возникал в поисках человека, языковой барьер. Оставалось только ждать.

Ухаживания мужского контингента, в больнице — Анни игнорировала, чем вызывала всеобщее недоумение. Она не примеряла на себя образ высокомерия и недоступности, но её сердце еще не отпустило князя Войцеховского. Физиологическая потребность молодого женского организма не взывала к её разуму, поэтому она находилась в пустоте, но ощущала в ней необходимость. Не появилось на горизонте такого человека, который хотя бы отдаленно мог конкурировать с Артуром Войцеховским. Никто не пробуждал в ней влечения ни плоти, ни разума. Она, в определенные моменты жизни, даже пугалась живущей в глубине её такой уверенности, что её дальнейший жизненный путь пройдет в одиночестве, в работе, в помощи тем, кто в ней нуждался. Бывало, Светлана её просила поехать вместе с ней, навестить ту или иную семью из Питерских рабочих и оказать посильную медицинскую помощь им, их детям. И происходил достаточный, правильный обмен энергиями её и тех, кому она помогала. Она уставала, но искренняя благодарность и глубокое уважение давали нескончаемый источник возобновления энергии. Она была нужна. Она очень была нужна тем людям, к которым они ездили со Светланой. Чистые, благодарные детские глазенки, смотревшие ей в лицо потом очень долго, неотступно преследовали её в суетном водовороте будней, но она находила силы и желание навестить их снова, чтобы облегчить боль, поскорее излечить мучившую ту или иную болезнь и просто, просто позаботиться. Она стала часто принимать роды, давать первые, необходимые рекомендации по уходу за младенцами для молоденьких мам, учила о безопасных для женщин днях, которые в какой-то степени предохраняли от нежелательной беременности, а некоторым, давала деньги для того, чтобы про оперироваться в больнице. Люди жили страшно и безнадежно. Её разум не вмещал всего того, что она наблюдала. И каждый раз, каждый раз она задавала себе один и тот же вопрос: «Она раньше, еще совсем не давно жила радостнее и беззаботнее, почему только сейчас она так остро стала ощущать такую незримую тяжесть и на своих плечах, и на сердце? Откуда все это пришло?» И вынашивая этот вопрос в себе изо дня в день, ответ пришел так неожиданно и нечаянно со стороны, мимоходом. В выходной, завтракая вместе с Гришей, Светланой и заночевавшим у них студентом, который переводил книги с немецкого и уезжать в ночь не имел возможности, Гриша проронил в разговоре такие слова, которые и стали ответом на вопрос Анни: «Мы с годами все меньше испытываем радость, просто взрослеем, становимся мудрее, лучше познаем жизнь — а она дама капризная и очень тяжелая в отношениях!»

Наступало время «Рождества»! Как-то Светлана, сама начавшая ощущать легкие уколы хандры, от серости будней, усталости, от не приглядных картин, в которые они вклинивались со своей помощью с Гришей и Аней — жизнь простого народа, вспомнила самый действенный способ прогонять её из своей жизни. Она позвала всех на прогулку — «катание на коньках»! Они, тотчас собравшись, долго не раздумывая, уехали на каток в Таврическом саду!