Нерешенная задача

Нэнси, молодая, темнокожая женщина, с утонченным профилем, что не характерно было для негритянского народа, была настолько бледной, что цвет её смуглой кожи уже не мог покрыть этот обескровленный цвет лица. И взглянув на вошедших, Ани моментально прочла в нем целую гамму чувств, сменявших одни другими: и вспыхнувшую надежду, и удивление, появившемуся в её комнатушке белому гостю и, тут же, отчаяние. Но самое первое, что было понятно всем, схватки у женщины уже затухали, она была совершенно обессилена, а ребенок так и не вышел.

Ани поняла, время пошло отсчитывать часы жизни этой женщины и действовать необходимо быстро. Ощупав живот, она поняла, положение плода не правильное. Причина могла быть такая же, как и у неё, патологически короткая пуповина или же, наоборот, ребенок завернулся в пуповину, и она не дает ему родиться. Это было страшно!

Бросившись к мужу этой роженицы, она протянула ему руки, показывая, что ей необходимо их тщательно вымыть и продензифицировать.

А еще одна женщина, стоявшая поодаль, помогавшая все это время при родах, быстро спохватившись, моментально выскочила во двор с большим кувшином в руках и побежала к колодцу, находящемуся там.

Ани действовала быстро. Мысли работали скачкообразно, но рационально. Решения возникали сами собой. Поспешив вслед за женщиной, она еще попросила мыла, что вызвало у той печальный взгляд лица. Она развела руками. Мыла не было, это для них была ценная роскошь. Но Ани отрицательно закачала головой. Без мыла никак или спирт, но руки были не подготовлены для осмотра. Из окна на них смотрели десятки любопытствующих глаз, все знали о неблагополучных родах. Каждая негритянская семья всегда помогала другой. Окна были открыты, они слышали все, что происходило. Из двери в дверь ходили женщины, дом кишел народом, как муравейник, но действенной помощи так никто и не мог оказать. На улицу вскоре выбежала негритянская девочка, лет десяти и протянула Ани маленький кусочек мыла. Ее направила мать, пожертвовавшая свой драгоценный запас роскоши для них. Ани несколько раз вымыла руки и уверенно направилась назад в этот улей, к роженице. Матка была открыта на четыре пальца, но ребенок не опустился. И закончив осмотр женщины более глубокий, Ани выпрямившись, сидела натянутая как струна от напряжения, её угнетала мысль — «Что если женщину не прооперировать в течении двух часов, она просто умрет от истощения всех её внутренних и психических сил»

— Билли, Билли, дорогой, ищите экипаж, срочно, я забираю её в больницу.

И тут же её за руку слабо, потому что сил уже не было, схватила бедная Нэнси. — О. мадам, мадам. Я не поеду в больницу.

— Нэнси — села к ней на стеллаж Ани и взяла за руку — Мы поедем к самому лучшему доктору, которого я знаю. Нам бы только успеть. Он и меня… — хотела сказать она прооперировал, но решила еще больше не пугать роженицу — …и мне помог родить.

— Мадам… — и в голосе Нэнси разлилась мольба и слезы потекли из глаз. — Я черная, меня никто не возьмет ни в одну приличную клинику. Это невозможно. Мадам.

— Нэнси — принялась её уговаривать Ани и тут же бросила на растерявшегося Билли гневный взгляд.

— Билли, надо срочно, экипаж! — и опять к женщине, погладила её по плечу, схватила лежавшее рядом полотенце и стала вытирать им влажную шею и грудь той. — Мы воспользуемся моим привилегированным положением в этой клинике, и отношением доктора ко мне и попытаемся тебя спасти. Ты же не хочешь оставить своего первого мальчика без матери? Нет. Тогда, милая, надо постараться встать и слушаться меня во всем. А я все оплачу, ты не переживай, насчет денег.

— О, мадам, вы великодушны, пусть Господь вас благословит! — пролепетала Нэнси и слабо сделала попытку встать. Ани стала тянуть на себя её руки, чтобы поднять тело и поискала взглядом её мужа. Он все понял. Подняв свою обессилевшую жену на руки, он понес её вон из дома.

Коней гнали нещадно. Через пол часа они были уже у клиники доктора Тернера-младшего, но начались препоны. Роженицу негритянской национальности не пропускали в больницу. Ани потребовала самого Тернера. На счастье, он оказался в клинике. С мольбой, она бросилась к нему, но, впервые за все время их знакомства и общения, он не поторопился что-то предпринять.

— Ани — услышала она его слова и ей показалось, что она ослышалась — У меня клиника для белых американцев и мне не хотелось бы подрывать репутацию этого учреждения.

Ани от изумления широко распахнула глаза и на секунду потеряла дар речи. Но, потом горячая волна сильнейшего негодования, напополам с огромным изумлением, накрыла её с головой и потом она сама, не все сможет вспомнить что говорила в ответ, но её эмоции были настолько сильны, что даже медсестры за стойкой приема посетителей не посмели ей перечить. Из милой, очаровательной, создающей впечатление нуждающейся в покровительстве женщины, она на короткое время превратилась просто в пиратскую разбойницу, как всегда с ней это бывало, когда обстоятельства загоняли в угол.