Нерешенная задача

— Детский труд здесь в Америке используется на очень многих предприятиях и повсеместно. В стране экономический кризис и не я разоряю семьи, которые сотнями умирают с голоду и от болезней. Ты просто посмотри на это рационально. Я не могу обеспечить всех едой даром, иначе завтра нам самим нечего станет есть, но я спасаю их от голода, предоставляя хоть какую-то работу. Это самая малоквалифицированная и простая работа. Если эти дети не будут стоять у конвейера, они от голода пойдут воровать и пополнят тюрьмы, где подцепят какую-нибудь болезнь и вскоре умрут. Мы их не обижаем, мы учим их хоть какому-то навыку, который им еще пригодиться и даем плату, на которую они даже кормят потерявших работу родителей.

— Но вы же платите им, вероятно, намного меньше, чем взрослым?

— Но они и выполняют работу намного проще и легче чем взрослые. Да. Ани, я согласен с тобой, в таком возрасте им место не у станков. А в школе, за партами, но ты сможешь тогда всем помочь? Всех обеспечить настолько, чтобы они могли учиться? — И он немного повысил голос, так как его так же коробило все происходящее в стране. — Ани, неужели ты не понимаешь, что я делаю все возможное, чтобы наши дети с тобой не оказались в такой ситуации! Жизнь очень жестокая штука!

И Ани почему-то машинально, как эхом повторила за ним эту фразу:

— Жизнь очень жестокая штука. А почему?

Он как-то с удивлением посмотрел на неё и пожал плечами.

— Философия не моя стезя, мне она не интересна.

Она очень быстро стала приходить в себя и тихая радость еще слабо, но медленно и осторожно стала подкрадываться к её сердцу. Негодование ушло. Она почему-то стала находить некую солидарность с его доводами и это так её радовало!

— Артур, но это не по божьему, это противоречит всем человеческим канонам! Это все равно дети, они должны видеть совсем другое каждый день!

— Я не следую никаким канонам, их создают только люди, я следую здравому смыслу. Мы стараемся им своевременно платить.

— Артур. Но …может нам подумать, может можно что-то с этим сделать? Артур, я врач. Давай я буду им оказывать медицинскую помощь.

Он сразу переключился.

— Можешь заняться этим, все лучше, чем шататься с лордом Тернером в поисках компромата на меня.

— Артур. Я еще должна поставить тебя в известность. Я по-другому не могу. Я не могу найти работу, от меня требуют переоценить здесь свой диплом, а, это значит, мне на два года снова сесть за учебу. А это в моей жизни уже было двенадцать лет назад, я с трудом представляю себе это. А если я поработаю пару лет в клинике лорда Тернера, это даст мне пропуск найти себе достойное место работы в будущем, если я не захочу больше у него работать.

Артур стал сразу далеким и холодным. Глаза стали слишком серьезными и пристальными.

— Я больше, чем уверен в том, что он сумеет позаботиться о том, чтобы ты не нашла себе никакого другого места в Нью-Йорке.

— Ну зачем ты так? Я правда ходила в несколько клиник. Мне отказывают по очень многим причинам. А частную практику я все равно сейчас не смогу открыть, пока у меня диплом Будапештского университета. Я этого не ожидала. Поверь, мне от этого не радостно!

Он утвердительно качнул головой и ей стало легче дышать, потому что она увидела, что её слова находят отклик в его сердце. Но она глубоко ошиблась. Он, уже докурив сигару, стал мять её в пепельнице и в конце концов подвел итог всему их скандалу.

— В деньгах ты не нуждаешься, дорогая моя. И лучше потратить два года на учебу, чтобы потом открыть свою практику, чем прыгать этому франту в объятья. Он как коршун уселся на вершине подкарауливать свою добычу. Я Ани сказал свое слово и надеюсь, ты меня поймешь.

От неожиданного поворота, она растерялась и смолчала. Он, чтобы как-то смягчить своё давление на неё, присел перед тахтой на корточки и с лаской заглянул ей в глаза, взял ладони в свои руки и приложил к своим щекам.

— Проблемы нет. Ты сама себе её надумала. А я люблю тебя, милая и пусть все уляжется. Ты должна хорошо выспаться и завтра ты осознаешь, что я прав — и потянул её за руку на себя, чтобы стащить с дивана. Ани встала, но не удержалась на ногах и плюхнулась в кресло, стоящее рядом. На неё все давило и начинало раздражать и последние слова Артура словно пригвоздили её к месту. Она всплеснула руками и обреченного скрестила их на животе.