Нерешенная задача

— Анри, вы не передумали? Нашей второй пациентке требуется оперативное вмешательство, а нас с вами только двое опытных врачей. У Вилмы начинаются схватки и вторые роды пройдут стремительнее первых. Я бы уже положил её на стол сейчас, а следом за ней эту женщину, так как у неё первенец и процесс может затянуться на долго, мы бы прооперировали сразу после нашей дамы. И вообще, мне все это так не по сердцу. У неё матка не так эластична, как нужно было бы, она же сама не родила.

Врачебные будни. Каждый процесс не предсказуем, тебе необходимо принимать решение, перед которыми легенды о мудрости царя Соломона просто блекнут, а вернее, он и не стал бы так основательно задумываться о цене человеческой жизни в своем понимании ценностей.

Ситуация возникла не простая. И, Миррано казалось, что, если бы не вопросы доктора Цобика, он чувствовал себя увереннее бы.

— У меня почти нет опыта проведения «кесарева» с переливанием крови донора. На этом специализировался Игн. И практиковать сейчас на его супруге мне совесть не позволяет. Я хочу делать то, в чем я больше уверен.

— Ну, хорошо, пусть Бог нас простит. Берем на операцию сейчас эту женщину. Ей самой не родить, ребенок идет ножками.

Миррано кивнул головой в знак согласия, но в приемный покой вошла помощница доктора Цобика и после её слов у Миррано стала подниматься температура. Она сообщила, что донорской крови в больнице недостаточно.

— Как недостаточно? — изменился в лице Миррано и даже всегда хладнокровный доктор Цобик снял свои очки, и бросил их в нетерпении на стол. В больнице все уже знали, что этим выдается его недовольство и не терпение.

Медсестра выглядела очень взволновано. Все последние дни нервы у всего персонала больницы были на пределе, постоянно возникали ситуации с нехваткой то одного, то другого. Война как прожорливая утроба поглощала все и вся.

— Война, мэтр. Люди уходят сдавать свою кровь сейчас, чтобы заработать, в военные госпитали. Там установили цену — сто форинтов за одного донора. С фронта уже стали поступать раненные.

— Да. Я слышал и, твою мать. …Меня старого идиота, из-за этой кутерьмы сейчас, ничего не держится в голове! Я должен был подумать и переключился на другое. Я два дня выбивал для нашей больницы опиум и хлораформ — и он с растерянным выражением на лице развернулся к Миррано. — Вот и выбирать не приходиться. Вилма должна рожать сама.

Через час пациентка умерла на операционном столе и не из-за нехватки донорской крови. А из-за обнаружения нескольких кист яичников. Операция затянулась из-за непредвиденных осложнений и у молодой женщины по тем временам не было шансов выжить и кровь донора закончилась, когда доктор Цобик только успел удалить кисту, и только подошли к этапу зашивания мышц живота.

Родился здоровый малыш, но судьба его не пощадила. Он будет расти без матери.

Миррано долго стоял над трупом и тупо смотрел в белые квадраты забрызганной кровью плитки. Начало не предвещало ничего хорошего и холодный, стихийный страх поднимался от ног к сердцу. Такое было в его жизни не раз, и он знал, если его пустить к голове, он надолго его парализует и вышибет из текущего момента, а потом еще из жизни на некоторое время… наверняка. Надо гнать, гнать его беспощадно!

Старая санитарка, убирающая для мытья, а потом для обработки в стериализатор инструменты, вдруг услышала его четкий, грудной голос и доктор Цобик, собравшийся уходить в моечную, резко обернулся. Миррано чуть не выкрикивал.

— Нам срочно нужна донорская кровь. Во что бы то ни стало! Я не стану ничего делать, пока в больнице не появиться несколько литров той группы крови, что у Вилмы.

— Доктор Цобик поддержал его в ту же минуту.

— Йешек! — громко позвал он кого-то из моечной.

Молодому сотруднику срочно дано было поручение нарисовать рекламную доску, и выйти с ней на улицу. За каждого желающего сдать свою кровь для нужд больницы, Миррано и доктор Цобик из собственной зарплаты обещали заплатить триста форинтов.

Инг в тюрьме и, если роды осложняться непредвиденными обстоятельствами, Миррано никогда не простит себе этого факта. На страховой случай, донорская кровь в больницу была запасена. Они чуть успели к самим родам. Схватки уже атаковали Вилму по полной. Она, стиснув зубы еще крепилась, но уже изредка, стекла операционного помещения и родового одновременно, чуть заметно дребезжали от её глубоких, протяжных стонов. Кушетку, на которой она рожала, поставили посередине самого большого в больнице помещения, что являлось одновременно и основной операционной. Рядом находилась приемная и моечная. А через моечную, выход в основной коридор, а через приемную, вход в кабинет доктора Цобика.

Еще хорошо светил дневной свет и её развернули прямо к окну. В промежутках между схватками, она обессилено падала на подушку и жмурилась от проникающих лучей солнца. «Скорее бы миновать этот мучительный процесс» — думается в это время и внимательно прислушиваешься к позывам своего тела, в ожидании новой волны.