Нерешенная задача

Через мгновение, Ани оттолкнулась от него и с обреченным видом направилась к двери. Он уже видел и осознавал, что её просто на просто мутит и она обессилена и смутная догадка стала закрадываться в голову, но не хватало еще только лишь какой-то не значительной детали, чтобы картина стала четко ясна. — Ани, что с тобой? «Что происходит?» — чисто машинально позвал он и этот пустой, лишний вопрос совершенно вывел её из себя. Она, как только могла, решительно к нему развернулась и развела руками — Что происходит? А что происходит? Все так естественно! — но поток её слов совершенно не соответствовал ожиданиям Артура, зато он был совершенно согласован с её надуманными мыслями и состоянием души в данный момент, хотя они и были для постороннего уха только удивительными и даже по-детски глупыми. Стукнув себя по бокам, она расплакалась капризно и смешно — Я торчу в этой гребаной Америке, одна, без тебя, а ведь ехала сюда ради тебя и что… …я не видела свою Дору. Свою тетушку. Своего любимого Ангела и, наверное, уже и никогда не увижу. Я хочу домой, ты это понимаешь? — она повернула кисть руки ладошкой вверх и очень забавно стала вниз и вверх совершать движения перед его лицом, ну в конец напоминая со стороны только немую комедию, которые только появлялись в кинотеатрах в те годы. Но в её словах было столько боли, она сквозила в каждой интонации, за эти годы она вспоминала свой дом в Будапеште, своих близких людей и своего коня так часто и с таким надрывом, загоняя эти эмоции как можно глубже, потому что с ними ничего нельзя было поделать, они были как немая безысходность, но она и очень часто говорила сама себе «Чуть-чуть Джизи подрастет, и я решусь снова пересечь океан, чтобы повидать своих родных и Ангела» Сейчас она бросала ему это все в лицо, как на развернутой ладони подавая и сил сдерживать себя не было, поток разрушил хрупкую преграду и обрушился на Войцеховского, потому что он был главной причиной всех её страданий. — Господи, но ведь ты же ничего не понимаешь! Как все для тебя легко! А мне моя Родина сниться чуть ли не каждый день, и я буду умирать здесь, в чужой земле! А моя мама и папа похоронены там, там, далеко, за океаном! Ангел, живой ли он, он уже старый, совсем старый, мой конь, он спасал меня, он очень дорог мне и что… …я не смогу погладить его, почувствовать теплоту его тела! — она зарыдала так громко и так безудержно, что Войцеховскому стало не по себе, он растерялся, и даже разволновался столь сильным эмоциональным надрывом женщины, за два месяца резко похудевшей, бледной и нервной.

Он насильно притянул её к себе и сжал в объятьях, пытаясь унять этот бесконтрольный поток слез, движений руками. — Ани, милая моя, ну это же все-таки только конь… — проговорил он на свою беду, так как после этих слов, его оттолкнули с такой силой от себя, что он развел руки в сторону и так и застыл в недоумении от всего непредсказуемого поведения супруги. А ей так захотелось сделать ему больно, хоть как-нибудь!

— Не хочу, не хочу тебя, зачем ты приехал, что вернуло тебя сюда из Калифорнии? Надо же …ты еще о том что у тебя есть дом, семья вспоминаешь, а я должна этому радоваться? Какое счастье, что ты еще о нас вспоминаешь!

— Ани, ты снова беременна? — четко и даже жестко спросил он, но в глазах уже заиграли зайчики лукавой усмешки, его догадка перехлестнула поток негатива направленный в его адрес и как река поворачивается вспять, развернула все эмоции в сторону только позитивных мыслей — Ты беременна!

Ани комично махнула в его сторону рукой, словно смирившись с событиями, которые невозможно предотвратить и приняв ситуацию как должное, по крайней мере, у неё на лице появилось такое выражение. Разочарованно отвернувшись, побрела вон из комнаты, в ванную, в которой уже побывала не один раз за день и это в реальности могло порядком надоесть любому человеку. В сердцах ударив по двери рукой, выместив последний штрих своих надрывных эмоций на ней и обреченно наклонилась над умывальником, включив воду на полную силу, чтобы самой уже не слышать этих противных грудных рвотных звуков, надорвавших её силы и нервы.