Нерешенная задача

— Простите, мадам… — озадаченно произнес подросток и безапелляционно потянулся к её животу руками снова. Ани не возражала, так как странная реакция его была искренней и слишком озадаченной, как у водителя, пытавшегося понять, открыв капот автомобиля, почему она заглохла! И Гельмут смотрел прямо ей в лицо, но мысли его не читали ничего ни в её глазах, ни …они вообще словно были направлены внутрь себя, и он только тщательно разбирался в своих ощущениях. Но когда он что-то для себя решил, она четко видела, его живые зрачки уже направились на её глаза осмысленнее, и она даже ощутила четкий холод вдоль по позвоночнику, уходящий в ноги, леденящий сердце, ибо в его глазах отразилась нескрываемая тревога.

Ани растерялась, какой-то сумбур мыслей закрутился в голове, и она осторожно спросила:

— Ты боишься, что я беременна? …Не бойся, ничего не повредишь, бери меня за бока… — в том плане, чтобы он все-таки помог ей попасть на подоконник.

Хелен первая заметила странное поведение Гельмута и быстро направилась в их строну.

— Что? — был её первый вопрос.

Ани внимательно всматривалась в его глаза и её изумление росло, они меняли цвет и сильно быстро становились темными, очень глубокими, вот как у Идена Тернера, только подумалось ей, но в них стоял ужас, в прямом смысле этого слова, который тут же передался ей и так захотелось сразу бежать, что её руки непроизвольно отстранились от его рук и она даже и шагнула вперед, поддаваясь импульсу сразу скрыться за дверью, но здравый смысл имел место, она удержала себя.

Хелен повторила свой вопрос — Что? — сверля глазами Гельмута.

Он, когда убрал руки, сам как-то обессилено оперся о подоконник, куда девалось его настроение, его неуёмная радость тем, что они будут жить в квартире, большой и у неё такой прекрасный вид из окна на набережную!

Два человека, как в не себе, стояли у подоконника, Хелен застыла перед ними с непонятным вопросом и каждый решал, что сейчас ему делать с этим состоянием! Ани почувствовала, что резко изменившееся состояние Гельмута связано только с ней, но она и боялась спросить, что он почувствовал и ей уже не хватало сил все это переносить, она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

— Хелен, мне что-то так дурно стало! — тяжело выдавила она из себя.

— Дорогая Моя, тебе же лежать надо, все, мы потом отдельно приедем и все рассмотрим здесь. Мы берем эту квартиру, однозначно, пойдем, пойдем домой… — причитала она, ухватившись за локоть подруги и легонько потянув его к себе: — Пойдем.

Она мимоходом бросила сильно пригорюнившемуся супругу, так как Миррано уже неоднократно проходил столько сеансов ясновидения рядом со своим сыном и доверялся им безоглядно. — Ты с мальчиками можете здесь еще побыть, все осмотреть — бросила им Хелен увлекая Ани к двери — Приедете позже. — и обернулась перед выходом еще раз к Миррано — Но мы берем эту квартиру!

Миррано диким взглядом обдал её спину. Пошла уже вторая неделя пребывая их в Америке и все это время, если только он не пил виски или вино, легкий глитвейн, он находился в шоковом состоянии. Ему даже Хелен сказала как-то на днях — Что-то милый ты стал такой молчаливый?

А Миррано не мог понять, как кроме него больше никто не испытывает страх. — А как же дальше? Незнакомая страна, они не знают язык, работы нет, жилья нет. Женщина, которая их приютила, на последних месяцах беременности и скоро ей совершенно будет не до суеты, связанной с приездом непрошенных гостей и потом, он видел, Ани эту беременность переносит тяжело.

Когда Хелен с Ани ушли, чуть постояв в растерянности, он стал блуждать глазами по высоким потолкам квартиры и видно ему это давало повод сомневаться еще больше, стоит ли им переезжать сюда. Пусть они еще и не осмотрели всех комнат, но по всему уже было понятно — такая квартира может содержать только обеспеченных жильцов.

Михаэль направился в боковую дверь, но Миррано крикнул ему — Сын?!

Михаэль обернулся. — Сын. Вы брали с собой карандаши в поездку?

Михаэль подумал и утвердительно качнул головой — А что? — задал вопрос.

— Вечером с Гельмутом сядете рисовать мебель, ибо на настоящую у меня нет денег! А потом может придется рисовать и еду.

Миррано привык, что Гельмут всегда противоречил. Он не получил ответа и подошел к сыну. — Что-то серьезное? — спросил. Гельмут задумчиво смотрел на плывущие облака за окном и падающее к востоку солнце, отдежурившее в заботе о населении земного шара свое время, уходящее на отдых.

— Очень жалко такую красивую женщину. Отец, она так добра! Ко всем … У неё золотое сердце.

— Что-то ты так пессимистично… Гельмут … — и ему даже неудобно стало произносить эту фразу:

— Словно мы её последний раз видели? Гельмут… — осторожно позвал.

У Гельмута по щеке текла слеза и Миррано стал более внимательно заглядывать ему в лицо, у него самого от предчувствия беды сильно забилось сердце, он машинально положил ладонь на грудь — Гельмут, что? –