Неро

— Итак, два черных кофе или один кофе и один латте?

— Второй вариант.

Набирая новый заказ, я сообщаю ему общую сумму.

Я не знаю, что смешного в кокосово-медовом латте, но я здесь не для того, чтобы ставить под сомнение выбор людей.

Он достает бумажник из заднего кармана.

— Вот, держи.

Я поднимаю взгляд и во второй раз с тех пор, как этот человек вошел, замираю. Его рука протянута между нами, между пальцами зажата хрустящая стодолларовая купюра.

Он слегка встряхивает ее.

— Вы здесь не принимаете наличные?

— О, нет, принимаем. Извините. — Теперь моя очередь извиняться.

Я беру купюру и даю сдачу, внутренне укоряя себя. Надо же вести себя как бедная девушка, разволновавшись из-за небольшой суммы денег.

Я быстро отдаю сдачу, не глядя ему в глаза, и поворачиваюсь, чтобы собрать его заказ.

Надо было сказать ему, что я тоже люблю черный кофе. Тогда я бы разобралась с его заказом меньше чем за минуту. Но черный кофе я не люблю, а люблю кокосовый мед. И никто никогда не спрашивал меня, что я люблю больше всего, поэтому я даже не подумала соврать.

Мои руки колеблются, когда я тянусь за взбитыми сливками.

Обычно я спрашиваю клиента, хотят ли они взбитые сливки сверху, но поскольку мужчина спросил, что я люблю, я решила сделать так, как мне нравится.

Когда чашка до краев наполняется свежими взбитыми сливками, я поливаю ее сверху медом, а затем закрываю крышкой.

— Держите. — Я кладу пакет с двумя кексами на стойку и ставлю стаканчики. — Вам нужен держатель для напитков?

— Нет, не нужно. — Он забирает свои вещи и кивает на пачку денег на прилавке. — Это тебе, Пейтон.

Он направляется к выходу, прежде чем я успеваю понять, что он сказал.

Он назвал меня Пейтон.

Мои пальцы дрожат, когда я тянусь за купюрами.

Откуда он знает мое имя? Мы не носим бейджики.

Здесь пятерка, а сверху тридцать семь центов. Значит, он оставил немного мелочи.

Я зажимаю уголок верхней купюры между пальцами и отодвигаю ее от остальных, открывая горстку двадцаток.

Он оставил всю свою мелочь. Остаток от той сотни.

Это совпадение.

Это все совпадение.

Жан, должно быть, произнес мое имя, когда вошел. Это ничего не значит.

Мой взгляд перемещается к окнам, как раз вовремя, чтобы увидеть, как клиент забирается в большой внедорожник, припаркованный на другой стороне улицы. В машине не включен потолочный свет, но когда он захлопывает свою дверь, клянусь, я вижу движение.

Там есть кто-то еще?

ГЛАВА 13

Неро

Мой взгляд устремлен мимо Кинга, на потрясенный взгляд Пейтон, когда он забирается на водительское сиденье.

Такое же выражение лица было у нее, когда он расплачивался.

В тот момент, когда Кинг захлопывает дверь, Пейтон поднимает глаза, и, клянусь, мы встречаемся взглядами. Но тут дверь машины захлопывается, и сильно тонированное стекло закрывает любой вид, который могла бы увидеть Пейтон.

— Вот, — ворчит Кинг, протягивая мне кофе.

— Что ты ей сказал? — огрызаюсь я.

— Я заказал нам завтрак. Что, черт возьми, по-твоему, я сказал?

Я передергиваю плечами и откидываюсь на спинку кресла, не сводя глаз с Пейтон.

Кинг бросает бумажный пакет мне на колени.

— Один из них для меня.

— Что это?

— Кексы, — отвечает Кинг, заводя машину и отъезжая.

Я бы постарался вернуть Кингу деньги, но он и так богат, как царская семья, так что я даже не потрудился спросить, за какую сумму это было куплено.

Свободной рукой я открываю пакет, позволяя аромату цитрусовых и сахара вырваться наружу.

— Хорошо пахнет, — ворчу я.

Жаль, что я не могу увидеть ее вблизи. Я хотел бы увидеть блики полуночи, которые сияют в ее глазах. Я скучаю по ее лицу.

— Ты сделал фотографию? — Как только слова вылетают из моего рта, я понимаю, как глупо это звучит.

Машина останавливается, и краем глаза я вижу, как Кинг медленно поворачивается ко мне лицом.

— Прости, я, наверное, сошел с ума, потому что это прозвучало так, будто ты только что спросил меня, фотографировал ли я ее. — Он ждет, пока я отвечу, но я не отвечаю. — Что? Ты решил, что я просто достану свой телефон и сфотографирую ее гребаное лицо? Как будто она не вызовет копов за это? Ты с ума сошел? Серьезно, это чертовски жутко. Даже для нас.

— Ладно! — Я огрызаюсь. — Я понял.

— А ты? — тон Кинга недоверчивый. — Что вообще происходит с этой девушкой? У нее есть волшебная палочка или что?

— Не… — Я оборвал себя, скрежеща зубами. — Это не так.

— Все не так. — Он медленно повторил слова за мной. — Звучит как речь какого-то идиота, сказанная прямо перед тем, как мы всадим ему пулю в лоб.

— Мы можем прекратить это?

— О, черт возьми, нет. Я это не оставлю.

— Она всего лишь девушка, — пробурчал я.

Я уже начинаю задаваться вопросом, насколько сильно он мне нужен, потому что сейчас молчание может быть лучше, чем лучший друг.

Желая отложить объяснения, я подношу чашку с кофе ко рту и делаю глоток. То, что попадает мне на язык, не является горьким, простым кофе, которого я ожидал.