Неродная сестра мажора

— Нет, не женюсь. В будущем все может быть, но пока мы с Верой решили съехаться.

Это, кажется, совсем не нравится Киру, потому что брат сразу напрягается, сжав челюсть и отодвинув тарелку в сторону.

— И что это значит для нас с Асей? — спрашивает он. — Она переедет сюда?

— Нет, — отвечает папа, внимательно следя за моей реакцией, словно я могу быть против. — Мы решили найти новое место. Я уже присматриваю квартиры. Не хочу приводить Веру сюда, это кажется неправильным.

— Ты что, продашь нашу квартиру? — со страхом спрашиваю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

Это место стало моим первым домом, здесь прошли все счастливые моменты с мамой и мне невыносимо думать, что придется переехать и отдать его другим людям.

— Нет, конечно, не продам! — расстроенно говорит папа, стирая мои слезы кончиками пальцев, как когда я была маленькой. — Это твоя квартира, Ася. Я перепишу ее на тебя и никто не сможет распоряжаться ею без твоего согласия. Но я пока не думаю, что ты готова к взрослой жизни, поэтому забираю тебя с собой. Через пару лет, когда ты созреешь, а я смогу со спокойной душой отпустить тебя во взрослую жизнь, ты можешь переехать от своего старика, но пока мы будем жить в другом месте. А тут… Кир, ты можешь остаться или, если хочешь, найдем тебе жилье по твоему вкусу.

Я знаю, что это значит. Кирилла не приглашают в нашу новую семью с мачехой и, если подумать, это логично. Он и так задержался под крылом опекуна, учитывая, что в этом году Кир уже оканчивает университет и он давно взрослый. Но осознание того, что наша семья разделится, все равно больно бьет в мою грудь. Я не хочу, чтобы он жил отдельно! Тогда любая связь между нами исчезнет, ведь он даже видеть меня не может, не говоря уже об общении. А я не хочу, чтобы он уходил из моей жизни! Кирилл такой же родной мне, как папа.

— Я пока останусь, — безэмоционально говорит брат. — Когда познакомишь нас с этой своей Верой?

— На выходных, — принимает смену темы папа. — Вообще-то, я как раз хотел сообщить о сюрпризе. В пятницу вечером мы все вместе едем на семейный отдых в «Лесную поляну». Там как раз и пообщаетесь. Уверен, Вера вам понравится.

— Здорово, пап, — сквозь слезы улыбаюсь я, видя, как он жаждет поддержки, хотя мне совсем никуда не хочется ехать. — Жду не дождусь.

Кирилл даже не притворяется, что доволен планами папы на наши выходные, но к моему удивлению, даже не спорит. Просто кивает головой и придвинув к себе снова свою тарелку, принимается есть, запихивая в себя еду, словно робот и упершись невидящим взглядом в стол.

Ох, не нравится мне это! Он, наверное, очень переживает, что останется скоро один…

Глава 12

Ночью я все никак не могу уснуть, и, в какой-то момент иду на кухню, чтобы выпить воды, но застываю на пороге, увидев сидящего за столом Кира, перед которым стоит бутылка виски и стакан.

Он пьет. В одиночестве. И выглядит очень печальным.

— Чего застыла? — заметив меня, спрашивает брат и я вздрагиваю, виновато опуская глаза.

Он ненавидит жалость, но это то, что я сейчас чувствую. Папа может думать, что взрослый парень только и мечтает о том, чтобы остаться жить одному, о полной свободе, но я, как и Кирилл, была когда-то сиротой, и я прекрасно понимаю чувство одиночества, которое наверняка настигло его после объявления папы.

— Можно мне присоединиться? — киваю на бутылку, делая шаг вперед, что заставляет его недовольно нахмуриться.

— Нет! Сделай нам кофе. Я передумал пить, — отдает короткий приказ брат, и я с облегчением иду к кофемашине.

Пока кофе готовится, опираюсь спиной на столешницу и смотрю на Кира, который прожигает меня ответным взглядом, внимательно рассматривая мои уютные, но старые пижамные штаны и футболку. Обычно я сплю в более красивых пижамках, но сегодня просто нуждалась в уюте, поэтому натянула это милое сердцу старье.

— Почему ты одета, как бомж? — резко спрашивает он, заставляя меня вздрогнуть.

— Если будешь оскорблять, я лучше пойду, — обиженно говорю я, разворачиваясь к выходу.

— Стоять! — доносится в спину грозный голос. — Кофе мне подай.

— Сам возьми! — бросаю зло, продолжая идти, и едва не спотыкаюсь, потому что его интонация внезапно меняется на просящую.

— Давай вместе попьем кофе, Ася, — мягко, слишком мягко просит он.

Замираю, не веря, что он опустился до просьбы, но знаю, что меня съест совесть, если уйду сейчас. И почему я такая лохушка?