Нерон

Ко дню замужества девушке едва исполнилось двенадцать лет. Единственный ребенок от этого брака появился только через девять лет, в середине декабря 37 года. Роды были тяжелыми, ибо плод, плохо лежавший в материнском лоне, шел не головой, а ногами. Новорожденный оказался мальчиком. Он явился на свет в Анции, приморском городке, в тридцати пяти милях к югу от Рима. Это было излюбленное место отдыха римлян, ибо оно позволяло наслаждаться морскими купаниями и чистым воздухом, не отрываясь особенно от текущих дел и событий в столице, в отличие, скажем, от более живописного, зато отдаленного побережья Неаполитанского залива. Среди великолепных построек, окаймляющих залив в Анции, находился как императорский дворец, так и вилла Домициев; Агриппина бывала здесь охотно и довольно часто.

Сына Гнея Домиция, естественно, нарекли Луцием. Его отец не лишен был чувства юмора, а достоинства, как свои, так и жены, видимо, знал недурно. Ибо, когда его поздравляли с рождением потомка, сказал:

— У нас с Агриппиной ничего хорошего родиться не может!

Могло бы показаться, что мальчик начинает жизнь под счастливой звездой. Ведь на императорском троне тогда восседал уже восемь месяцев брат его матери, Калигула; и, следовательно, юный Луций Домиций доводился племянником самому правителю империи. К тому же Калигула относился к своим трем сестрам с величайшей нежностью. Старшей из них была Агриппина, на год моложе — Друзилла, а самую младшую звали Ливиллой.

В одном из первых своих декретов император распорядился, чтобы форма всех официальных присяг заканчивалась словами: «Пусть я сам и мои дети будут не столь дороги мне, как Гай и его сестры». Форма же служебных донесений и приказов была такой: «Лишь бы все складывалось благополучно, хорошо и счастливо у Гая Цезаря и его сестер».

Скоро, однако, выяснилось, что Калигула — человек душевнобольной (его бабка Антония давно это подозревала). Своих сестер, особенно Друзиллу, он дарил большими, нежели братские, чувствами. Он отнял ее у мужа и приказал жениться на ней своему другу Эмилию Лепиду, но на самом деле относился к ней как к жене. Когда в 38 году Друзилла умерла, Калигула впал в отчаяние. Он сторонился людей и даже не участвовал в похоронах сестры. Он уединился в особняке на Альбанском озере и целыми днями играл в кости. Однажды ночью он вдруг отдал распоряжение нести себя ускоренным маршем ни много ни мало до Сицилийских Сиракуз, вскоре он вернулся оттуда, заросший и исхудавший. Приказал объявить публичный траур; прекратили свою деятельность суды, были запрещены всякие торжества, веселиться, принимать ванны, пировать (даже в семейном кругу) тоже запрещалось под страхом смерти.

По сенатскому приказу умершая получила титул Августы. Одно золотое ее изваяние стояло в зале заседаний, другое — в храме богини Венеры, для этого воздвигли особый алтарь. Создали смешанную — из женщин и мужчин — жреческую коллегию для богослужений в честь Божественной. Женщины, давая свидетельские показания, отныне обязаны были присягать ее именем. В качестве божества ее величали Pantea — Верховная богиня.

Сенатор Геминий под присягой заявил:

— Собственными глазами я видел, как Божественная Друзилла Августа Пантея вознеслась на небо и там беседовала с богами. Если же я лгу, пусть погибну, погибну я и мои дети!

В награду за правдивость и гражданское мужество он получил миллион сестерциев.

Именно в ту пору в далекой Палестине в царской семье Ирода появилась на свет девочка. В память о божественной сестре Калигулы ее нарекли Друзиллой; она-то через пятнадцать лет и должна была стать женой вольноотпущенника Феликса.

Траур наконец завершился, и безумец на императорском троне несколько утешился, взяв в жены Лоллию Паулину. Однако о Друзилле он не забыл. В 39 году годовщина ее рождения была отмечена великолепными играми. В первый день состоялись состязания колесниц, звериные бои и единоборство людей с дикими животными. На арене полегло пятьсот хищников, доставленных из африканских пустынь и европейских лесов. Столько же погибло на другой день. Публика получила угощение, а сенаторы и их жены — ценные подарки.

Агриппина и Ливилла никогда не удостаивались такого благорасположения брата, как умершая сестра. Однако весь двор был убежден, что Калигула и с ними поддерживает кровосмесительные связи. Именно этим объясняли то обстоятельство, что в том же 39 году он простил их, когда обнаружился заговор, в котором обе они, очевидно, оказались замешанными. Целью заговора было убийство императора и возведение на престол Эмилия Лепида, официального мужа умершей Друзиллы, самого верного до той поры друга Калигулы. Итак, властодержца предавали люди из его ближайшего окружения. По мере того, как психическая болезнь усугублялась, Калигула становился опасен для всех, особенно для своих приближенных.