Нерон

В случае убийства рабами одного из супругов должны понести наказание и рабы другого супруга, составляющие его собственность. Все рабы, которые находились в доме, где убили их господина, должны быть подвергнуты пыткам и казнены, даже если хозяин в своем завещании даровал им свободу. Рабы, живущие по соседству, которые слышали крики убиваемого и не пришли на помощь, подлежат наказанию наравне с убийцами, равно как и те рабы, которые покинули своего господина, подвергшегося нападению бандитов.

Решение было жестоким, а применяли его, как показало будущее, со всей беспощадностью. Через четыре года случилось так, что раб убил своего господина, Педания Секунда, префекта Рима. Причина убийства не была ясна даже для современников. Якобы хозяин присвоил деньги, которые раб накопил для выкупа. Такие небольшие накопления раба, именуемые peculium, почти не принадлежали ему, ведь все, что невольник имел, считалось собственностью его господина, но все-таки по повсеместному обычаю, заплатив деньги, раб получал свободу.

Убийца был известен, невиновность остальных рабов Педания (около четырехсот человек разного возраста и пола) сомнений не вызывала. Но согласно решению 57 года все они должны были умереть. Известие об этом взбудоражило весь город. Громадная толпа собралась перед зданием, где шло заседание сената, домогаясь милосердия к несчастным жертвам. Впрочем, и среди сенаторов преобладало мнение, что следует отменить смертный приговор. Тогда поднялся Гай Кассий, этот прославленный суровый законник. Он заявил:

— Бывший консул погиб в собственном доме, став жертвой предательства своих рабов. Никто не остановил убийц, никто их не выдал. А ведь постановление сената, определяющее смертную казнь для всех рабов в случае, если один из них убьет господина, еще в силе. Теперь вы ратуете за его отмену. Но тогда грош цена любому заслуженному лицу, если уж смеют поднять руку на префекта столицы. И может ли служить защитой количество рабов, если Педания не уберегли четыреста человек? Кому рабы придут на помощь, если даже теперь они этого не делают?

Наши предки не доверяли рабам, хотя тогда те рождались в их имениях и домах и, следовательно, с детства могли привязываться к свои господам. Теперь, однако, среди наших рабов люди разных чуждых племен. Их нравы совершенно отличны от наших, их религии неведомы, либо богов у них вовсе нет. Этот сброд можно удержать в повиновении только страхом. Разумеется, погибнут и некоторые невиновные. Нечто подобное, однако, происходит и в армии, когда солдаты бегут с поля боя: каждый десятый засекается розгами насмерть, хотя бы даже на самом деле он проявил храбрость. Абсолютной справедливости не существует, когда речь идет об устрашающем примере. Но несправедливость по отношению к отдельной личности уравновешивается пользой для всего общества…

В конце концов, несмотря на протест многих сенаторов, одержало верх мнение Кассия. Однако опасались, что в городе могут вспыхнуть беспорядки. Массы жителей, потрясенных зверством этой узаконенной резни, схватились за камни и факелы. Тотчас появилось суровое воззвание императора, порицающее «сеятелей смуты». Кордоны солдат блокировали дорогу, по которой четыреста невинных жертв, в том числе женщин и детей, повели к месту казни.

Главной целью этой экзекуции, как и ее правовой основы, то есть постановления сената от 57 года, было отбить у рабов охоту к новым выступлениям против своих хозяев. Им вменялось заботиться о жизни господ, как о своей собственной, ибо при малейшем подозрении, что их патрон умер насильственной смертью, все они отправлялись за ним следом — виновные и невиновные.

Бесчеловечное решение вступило в силу, когда у кормила власти стоял Сенека. Что бы дурное о нем ни говорили, но извергом он наверняка не был. А в его сочинениях сколько по тем временам мудрых мыслей о рабстве!

В письме к другу Сенека писал: «Я с радостью узнаю от приезжающих из твоих мест, что ты обходишься со своими рабами, как с близкими. Так и подобает при твоем уме и образованности. Они рабы? Her, твои смиренные друзья. Они рабы? Нет, твои товарищи по рабству, если ты вспомнишь, что и над тобой и над ними одинаковая власть Фортуны.