Нерождённый 2

О чём он думает сейчас? Может вспоминает о своей подружке, такой же упоротой желтоглазой твари как и он? И уже думает как будет трахать её когда вернётся?

И-себа сказал — у Первородных несколько форм. Интересно, в какой форме он будет делать это? В пятой — в той самой, в которой они показывают своё настоящее обличье?

Я бы посмотрел на такое. Нет, никаких извращений, просто интересно.

Лезвие кинжала заходит Змееглазому в основание черепа. И ровно в это мгновение мой шигиру прокалывает Первородному сердце.

Я не хочу рисковать. Два смертельных удара всегда лучше одного.

Вот только я опаздываю.

Всего на одну короткую секунду.

Когда тело Змееглазого начинает оседать, вижу Мико со стилетом в сердце. Она еще жива. Хватает воздух как рыба выброшенная на берег, но еще жива.

Жаль только — совсем ненадолго.

Глава 17

Она лежит на досках палубы в луже крови, на коленях у Кайоши, а я не даю ему достать стилет из её сердца. Потому что пока он там — Мико будет жить.

Я рисую талисманы жизни и накрываю им рану, закрывая от ветра, который только и ждёт возможности их унести.

Кажется, я сделал тысячу…

Вот и последний чистый листок бумаги — это всё, что было у Кайоши и у меня. Если этого окажется мало… значит всё.

— Ты же будешь жить? — шепчу.

Она кивает. Она уже не пытается говорить, как будто бережёт последнюю нить, которая удерживает её жизнь.

— Тебе надо было убить его первым, — в глазах Кайоши боль.

Да, тогда бы он не успел убить Мико.

* * *

РУИНЫ МО

— Что ты будешь делать дальше? — Кайоши останавливается. Ставит на песок, почти рядом с водой, огромный кувшин. Нас попросили принести воды. В метро очень даже неплохо теперь — всего за несколько дней удалось превратить станцию и ближайшие тоннели в патчи уютное жилище… если конечно такое вообще может быть уютным.

Вот только воды там нет. Её приходится носить из реки. Вот как сейчас, большими кувшинами.

Пока Кайоши набирает воду, а я молчу, разглядывая золотистую любопытную рыбину, приплывшую на шум.

— Почему он захотел убить её? — задаю я вопрос, который забыл задать там, на корабле.

Кайоши тяжело дыша затаскивает полный кувшин обратно на мокрый песок и выбрав место повыше и посуше садится.

— Кажется, ему кто-то что сказал. Как будто кто-то прислал невидимого вестника. Он просто стоял, смотрел куда-то, а потом выхватил стилет. И это за мгновение до того, как ты убил его.

Может быть, Желтоглазому доложили о смерти остальных, там внизу, в развалинах?

Я не успел совсем чуть-чуть. Одной бы секундой раньше… Кайоши винит меня за то, что я не убил змееглазого первым. Попробовал бы братец сам справиться с толпой Первородных, которые могли слететься после смерти своего офицера.

Они бы прикончили нас троих.

И я не напрасно боялся. Как только сердце змееглазого остановилось — после того, как мой шигиру исполнил песню его смерти — те четверо, последние четверо Первородных, прилетели.

Они прилетели и мне пришлось неплохо так повозиться, прежде чем удалось справиться с ними. И сейчас мне напоминает об этой схватке боль в отрубленных на левой руке пальцах — пришлось рукой останавливать стилет Первородного, когда он тянулся своим языком-лезвием к моему сердцу. Пальцы отрастут, скорее всего уже завтра, но сейчас… сейчас это больно.

— Что ты будешь делать? — повторяет Кайоши свой вопрос.

Что я буду делать?

— Большая Охота, — напоминаю я ему.

— Ты не сможешь выиграть её, — говорит он, глядя мне в глаза.

— Я стал Бессмертным. Сильнее меня из тех, кто выйдет на Охоту только главы кланов севера и Хинун. Почему ты думаешь что у меня нет шансов?

— Ты не понял меня, — он подхватывает с земли крохотный камешек выточенный водой и, размахнувшись, швыряет его в воду. — Окажешься ты первым в Большой Охоте или последним — это не имеет значения.

— Почему?

— Они не отдадут шахту, понимаешь?

Задумываюсь.

Он прав? Почему я не подумал об этом? Может быть потому, что в моём мире, в моей прошлой жизни, привык к тому, что границы чётко поделены, а условия контрактов необходимо исполнять? Нет, конечно случаются большие разборки и я даже участвовал в нескольких, но… это было не так.

Там уже нет большого передела земель и зон влияния.

— Как думаешь, что сделает Нода если ты выиграешь Большую Охоту?

— Думаешь, он просто приведёт свои корабли и заберёт шахту?

— Да, — он кивает и тянется за следующим камешком. — А вслед за ним придут и Хинун. И он потребуют свою долю пирога… или захотят забрать всё.

— А на помощь Нода примчатся два остальных клана севера, — продолжаю я за Кайоши.

— И начнётся большая бойня, — невесело заканчивает за меня Кайоши и швыряет камень. Тот, дважды коснувшись поверхности воды, влетает в глаз хидо, наблюдающей за нами, и та испуганно ныряет, разгоняя по воде круги.

— И в этой бойне от нас останутся только косточки, — подмигивает он мне.

— У тебя есть идея получше? — спрашиваю, глядя ему в глаза.

— Да. Ты удивишься, но да.

— И какая же?

— Только не бросайся на меня сразу, ладно? — на его лице появляется улыбка. Не слишком веселая улыбка.

— Говори.