Нерождённый #5

Нои вдруг замедляется, словно устаёт, каждый новый шаг дается ему с все большим и большим трудом. Расстояние между ним и Варго, такое короткое еще секунду назад, вдруг кажется непреодолимым. Кажется, он понимает все, понимает что проиграл. Я вижу как тело его начинает мерцать перед уходом в другой мир, он почти ускользает, но новый удар черных молний заставляет тело Нои замереть в одном шаге, в одном мгновении от другого мира, от спасения…

И в тот же миг Варго бросается на него.

Сверкающий диск его пилы, его зубья вспарывают невидимую защиту Нои, они раскалывают её, заставляя распадаться прозрачными обломками, которые падают на камни под ногами, поднимая облако пыли.

Прорезаясь через защиту, диск добирается до груди Нои, добирается и легко распиливает ребра. Варго выпускает пилу из руки и та виснет на нем, на широких ремнях, а сам хватается за ребра Нои и выламывает их. Выламывает открывая сердце Нои луне… и отступает, освобождая дорогу мне.

— Он твой — как и договаривались. За мной теперь нет долгов.

Подхожу, касаюсь сердца Нои — оно бьется и, кажется, пытается ускользнуть от моих прикосновений… оно словно знает о том, что его ждет совсем скоро.

Достаю шигиру и медленно, ощущая через лезвие его, последнюю дрожь умирающего сердца Нои, протыкаю.

А потом, почувствовав как оно остановилось, прячу клинок в ножны и, схватив уже мертвое тело, утаскиваю в тень.

Да здравствует Охотник!

* * *

— Ты слишком быстро растёшь, Иниро. Всего два месяца назад ты пришёл в этот мир и вот уже — Охотник. Ты опередил даже Рэйден, а она подавала большие надежды.

— Я лучший — разве ты не знал этого, когда приглашал меня? — распахиваю дверцу, пихаю тело Нои в пламя, и ударом ноги загоняю его всё, даря огню.

— Ты слышал, что сказали Пауки? — я отступаю на шаг от печи — слишком сильное, слишком радостное там пламя сейчас.

— Да.

— Они выберут сильнейшего и заключат с ним союз… и этим сильнейшим точно буду не я.

— Семья или Кхарон — они выберут кого-то из них… и я даже не знаю — какой из эти вариантов хуже, — мрачно откликается И-себа.

Я хочу ему сказать о том, что всё складывается дерьмово и что все мои усилия за эти месяцы напрасны, что вся кровь, которую я разлил в пустошах — напрасна… но не успеваю.

Мир гаснет, я снова умираю, лишь в последнее мгновение успев проклясть очередной приступ перерождения, который начался так невовремя.

* * *

Кажется, это длится тысячу лет. Я прихожу в себя и снова теряю сознание. Иногда, когда я оживаю — я вижу свои пальцы, совсем худые от долгого голода, иногда вместо них я вижу когти… я вижу когти на свои руках.

Иногда я слышу голос И-себа — он зовёт меня, он просит меня услышать… а я не могу различить тех слов, что он говорит. Иногда я прихожу в себя и ползу к порталам, ползу разглядывая своё странное, совсем не человеческое тело, а иногда — встаю и иду, иду в пустыню, иду пока снова не падаю и не умираю, чтобы снова ожить потом.

Это похоже на бесконечный кошмар, кару за всё, что я сделал и это страшнее любой смерти, потому что это точно не похоже на жизнь.

Иногда я доползаю до порталов и, прижавшись лицом к камням их, вглядываюсь в незнакомые миры.

Кажется, проходит тысяча лет, прежде чем меня отпускает и тогда я сначала долго лежу, разглядывая багровое небо надо мной, прослушивая к гудящему пламени печи совсем близко… поднимаю свои руки и разглядываю их, еще не веря в то, что я всё еще пока человек.

— Вестник… он умер не дождавшись тебя, — говорит И-себа, когда понимает, что я услышу его.

— Умер?

Вестники умирают? Никогда не слышал о таком.

— Ты был слишком долго здесь, Иниро. Много дней.

Много дней?! Я чувствую, как вскипает кровь — слишком долго, я всё упустил.

— Ты всё знаешь — что принес вестник, прежде чем умереть?

— Послание от Пауков, — голос И-себа кажется звучащим из могилы.

— И что там было?!

— Всего три слова. «Мы сделали выбор». И Кристальный Ковчег уже взял курс на Оплот.

* * *

Я забираю ядра — жаль только, что свой новый ранг я смогу получить лишь завтра, а судьба этого мира должна решиться уже сегодня. Сегодня или никогда — с кем бы не заключили союз Первородные, добраться до них теперь — если я не смогу что-то придумать прямо сейчас — будет в тысячу раз сложнее.

Выхожу из тени и замираю, прислушиваясь к пустошам — я словно хочу, чтобы они мне подсказали сейчас ответы.

Ставлю талисманы и сажусь на землю спиной к Небесному Утёсу и лицом к миру, в который я пришёл совсем недавно и который уже успел стать плоть от плоти моим… будь он проклят.

Сажусь в позу медитации… через несколько секунд я перестану видеть, слышать и чувствовать. И даже когда хидо подойдут к талисманам и будут петь песню голода — я не услышу их.

Я буду искать ответ, всего один ответ который решит всё.

* * *

Медитация длится вечность или несколько минут — я никогда не узнаю этого. Я нашёл ответ и это самое важное сейчас.

Мне нужно отправить три вестника. Целых три, всего три.

Первого отпускаю к Ниру с просьбой о срочном разговоре.

Срочном.

Нир в клане Проклятых, а это очень далеко и у меня совсем нет времени сейчас лететь туда. У меня вообще не осталось времени.