Нерозначники(СИ)

Да и то сказать, других он и не знает вовсе. Сыновья своих детей только гостевать привозили, на показ и на смотрины, как по укладу положено. Игорь, старший-то, в большие люди выбился, в городе Москве живёт. Всего раз внучат и привозил: мол, смотри уж, дед, знай наших. Да и младший не очень-то деда баловал, всё больше один наведывался. Он, вишь, жену себе такую взял: из города шагу не ступит, всё измараться боится и испачкаться о деревенскую жизнь. Ну а Талька каждое лето у деда в Забродках гостевала. Все школьные годы у него проводила. Да и сейчас частенько приезжает.

К слову сказать, имя ей сам Елим дал. Талинка у него приметная есть, такая, что перед другими деревцами на особинку. Вовсе она на необычном месте поднялась. Все талины, известно, воду любят, к речкам и озёрам жмутся, а эта -- на горушке, место сухое и открытое выбрала. И ещё такая странность: талинки одинокость не любят и друг с дружкой рядышком растут, в табунки кустистые сбиваются, а талинка Елима всегда одна. Однажды росточек с ней рядышком пробился, но не сдюжил и посох вскоре. Вовсе оно не худое дерево, нет, надобно так, видно, тайность тут своя есть.

Сызмальства Елим это деревцо приметил. И неспроста. В детстве заболел -- Чичёра (болезнь, от которой чахнут в детстве) его тогда очень мучила, -- и талинка тоже сохнуть стала. А когда на поправку пошёл и в силе прибавил, той же весной и талина цвела. И густо так, словно с радости великой. Много в тот год новых веточек пустила.

С тех пор у Елима и повелось: побудет рядышком с деревцем, наскажет ему что-нибудь и сам шум да шелест листвы послушает. А то и просто посидит молча, подумает. Приметил, знаешь: и силы прибавляются, и горести отступают, и на сердце спокойней становится. Ну а когда внучка родилась, сразу ему на ум имя пришло -- Талька, Талинушка. За знак это посчитал и без всякого сомнения принял. А дочка с зятем как раз думкой маялись, всё имя подбирали да никак найти не могли. Уж и до рассорки доходило. Тут Елим и подступился. Про деревцо не стал сказывать, а про талант и талисман наплёл: мол, от этих слов имя пошло. Дочка, конечно, догадалась, в чём закавыка, но промолчала. Да и то сказать, самой по нраву имя пришлось.

С Талей, знаешь, беда стряслась, узнала она то, что до времени и ненадобно вовсе. Видела Таля во сне того, кто ей свыше будто бы в мужья назначен... Вот и замаялась сердечком.

А тут как случилось. Тот сон удивительный был, такой красочный, будто наяву всё и произошло, сон не сон -- и загадочный, что истолковывай его всяко разно, а в нём всё равно какая-то тайна сокрыта.

Приснилось ей, будто она на скалистом берегу горной реки. Обрыв не стеной даже, а набровый -- нависает над бурлящей рекой. И высоконько так, а Таля на самом краешке стоит. Внизу вода ревёт, пенится, а ей и не боязно ничуть, чудно только. До этого узенькой тропинкой по ущелью пробиралась. С обеих сторон скалы до небес вздымались -- не свернуть, а назад поворотиться -- уж больно долог путь. Кроме мёртвого камня ничего и не видела. А тут вдруг стены расступились, и глазам радостно.

И то верно, тот бережок куда теплее глядится! Лесок реденький и цветочные полянки подле деревьев раскинулись. Красочно и пёстро, живое и есть -- не в пример голому камню.

Таля и понимает, что туда ей надо, где река за поворотом теряется. Обязательно надо. А как туда попадёшь, если река такая, что в ней верная гибель. Течение враз об камни разобьёт, только сунься. И по бережку не пройти: скалы не дадут. Вот и получается, что путь вроде как один: вернуться по той же тропинке назад и там поискать какой-нибудь обход. Таля про то и думала. Повздыхала, конечно, да и отворотилась от реки. Но только и шагу не ступила -- страшный треск раздался. И опомниться не успела, как выступ под ней обвалился. Внизу острые камни из воды торчат, самое мелководье, и Таля прямёхонько туда летит. Страшно ей стало, а всё ж не на ту стать, если б в жизни. Чувство у неё такое, будто ничего с ней случиться не может. И то... Тут её невесть откуда-то взявшийся ветер подхватил и отбросил в глубоконький омут позади переката.

Бултыхнулась Таля, с головой под воду ушла. Течение здесь потише, а всё-таки скоренько её на стремнину вынесло. Вынырнула, а вокруг всё бурлит, кипит. Талю как щепку несёт, и ничего она сделать не может. Покорилась, стало быть, реке... А та тоже живая -- горный нрав смирила, тихо пошла. И пороги и шиверы позади остались. Только Таля уже все силы растеряла, плыть и не пытается. Вдруг видит: парень какой-то на берегу. Рыбу вроде как чистит или ещё что-то там. Хотела крикнуть, а не может, но он сам уже её увидел и в воду бросился. До Тали доплыл, протянул руки... но только коснулся -- река рухнула страшным водопадом, увлекая их за собой...