Нерушимый

Как и в привычной реальности, вдоль дороги — билборды, но очень продвинутые. Поначалу я даже подумал, что голографические, что ли — изображения на них были объемные:

«ВСТРЕТИМ НОВЫЙ ГОД НОВЫМИ ТРУДОВЫМИ ПОБЕДАМИ!»

«ЛИЛОВСКИЙ РАЙОН — ЛИДЕР ПО НАДОЯМ МОЛОКА».

«ГОРДИМСЯ УДАРНИКАМИ ТРУДА!»

Хотелось протереть глаза, но я знал, что это не поможет. Неужели я попал в мир Полдня? Или, как в том анекдоте, есть нюансы в виде бандитов и гнилой системы?

Еще один нюанс обнаружился, когда мы проехали частный сектор, застроенный старыми деревянными домами, и вырулили на мост через реку. Слева на холме, подсвеченный снизу, будто бы вознесся и парил над землей старинный храм из красного кирпича.

— Офигеть, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Что-что? — не поняла майорша, глянула искоса.

— Красиво, говорю. Храм как будто парит в облаке света… Ирина Тимуровна, а считаете ли вы религию опиумом для народа?

Обычно я не разговариваю… не разговаривал в той жизни о религии с малознакомыми людьми, но тут решил нарушить это правило — надо же узнать, как коммунизм может соседствовать с церковью, мечетью и прочими храмами. Помню, во время Великой Отечественной Сталин смягчил свою позицию по отношению к верующим, но почти сразу после — снова подверг их гонениям. И судя по тому, что я увидел в послежизни, товарищ Сталин жестко ошибался. Бог (или богиня) есть, теперь я знаю это точно.

Тем временем, задумавшись над моим вопросом, майор Джабарова поджала губы, подумала немного и честно ответила:

— Считаю. Можно было бы обойтись и без этого. Но, сам понимаешь, Горбачев запустил то, что с трудом удалось направить в нужное стране русло — Перестройка, попы, экстрасенсы, кооперативы… Слишком многое посыпалось, слишком много пустоголовых последователей обнаружилось у новшеств, и только вмешательство товарища Горского спасло страну.

«Ага, значит, Перестройка тут все-таки была, — подумал я. — Так-так. Вот это уже кое-что проясняет. Значит, Горби и здесь наследил, но его остановили. И не только его, но и развал Союза. А значит, Ельцина, его команду и тех, кто за ним стоит. Но кто? Что еще за Горский?» Я бы запомнил эту фамилию, если бы в моем мире он хоть чего-то добился.

— В чем-то пришлось пойти на уступки, в чем-то — признать ошибочность прежней линии партии, — продолжала заученно вещать Ирина Тимуровна — так, словно проводила для отдельно взятого индивидуума урок политинформации. — Генеральный секретарь товарищ Горский на юбилейном, тридцатом, съезде КПСС ясно объяснил, что мы — страна свободная. А значит, пусть верует тот, кому это надо. Партия не может контролировать мысли, но и лицемерия нам не надо! Веруешь — веруй, но открыто! И баста!

— Мудро, — сказал я. — Правильнее возглавить то, что ты не можешь предотвратить.

Воцарилось минутное молчание, которое нарушила Ирина Тимуровна:

— Саша, у меня к тебе будет просьба. Ты разбираешься в сантехнике… Не то сказала, язык заплетается… В общем, у меня смеситель течет, уже старый совсем. Можешь его поменять?

И — ни тени смущения. Жизнь спас? Спасибо. Но кран надо поменять!

— Да без проблем, если есть инструмент.

Мне несложно, я умею работать руками, а ссориться с Ириной Тимуровной не стоит.

За мостом через реку начался коттеджный поселок. Все здания однотипные, полутораэтажные, заборы — кирпичные. Каково же было мое удивление, когда машина свернула с главной и покатила между домов по асфальтовой дороге и остановилась у одного из этих коттеджей.

В моем мире не каждый мог позволить себе такое постоянное жилье, а тут — дача.

— Это и есть ваша дача? — на всякий случай уточнил я.

— Пока она ведомственная. Но еще пять лет службы, и станет моей… Если меня не уволят после того, что случилось.

Ворота открывались с пульта. Загнав машину, Ирина Тимуровна зашагала к дому. Остановилась у порога, дожидаясь меня.

Внутри пахло свежим ремонтом и сосновой стружкой. В гостиной были свалены коробки с мебелью. Собрали только стол и частично — кухню.

— Показывайте ваш кран, — проговорил я, снимая ботинки, которые немного жали. Первый этаж представлял собой просторную гостиную, здесь же был туалет с ванной. На втором, надо полагать, — спальня.

— Да что его показывать, проходи в ванную, смотри, а я пока отопление включу.

Я бросил взгляд на фотографию на стене: улыбающаяся Ирина Тимуровна с сыном. Парню на вид лет шестнадцать-семнадцать. Мужа у этой дамы, надо полагать, нет.

Вода была перекрыта, так что оценить масштаб катастрофы я не мог, покрутил смеситель туда-сюда, огляделся. Стены обшиты «вагонкой» или чем-то похожим. Унитаз мало отличался от тех, что я видел в своем мире. Ванны нет, зато есть вполне современная душевая кабинка.

О, как же мне захотелось освежиться!

— Мне нужен ключ! — прокричал я из ванной.

Ирина Тимуровна пришла спустя минуту с черным мусорным пакетом и коробкой, где хранились инструменты, шагнула ко мне почти вплотную, коснулась футболки.