Нерушимый 2

Царило молчание, все друг друга рассматривали, пытаясь определить самых сильных бойцов. Я опасным не выглядел, и на мне взгляды долго не задерживались. Заговорить со мной тоже никто не пытался, как и я с ними. Смысл?

Получалось, игра шла втемную: мы не видели бои предстоящих соперников, просто ждали своего часа, а значит, во время поединка тактика противника станет сюрпризом. Что ж, так даже лучше. Наиболее опасным мне показался накачанный длинноволосый узбек, похожий на индейца, и коротко стриженный типичный бык со стеклянным взглядом, замерший возле стены. То, что он именно узбек, я прочитал в его желании: он хотел в младшую лигу и отправить денег жене в Самарканд, а также — славы, денег и красивых женщин. Некрасивые у него, вероятно, и так были.

А вот бык хотел… Поскорее закончить и валить домой.

Так, стоп. Не денег хотел. Не женщин. Я посмотрел на него внимательнее: неоднократно сломанный нос намекал, что этот парень — опытный ударник. Значит, скорее всего, он подсадной профи, и находится на работе. Что ж, логично: перед Новым годом ставки растут, нерационально отдавать деньги не пойми кому, вот и выписали этого бойца откуда-то издалека, своих-то все знают. Его задача — положить соперников. Зачем? Затем, что ставки у публики в зале велики. Организаторам не десяти тысяч жалко, обещанных победителю, тут в другом дело.

Это бизнес. Подпольный, но покрываемый на самом верху, а может быть, даже поощряемый товарищем Горским по каким-то одному ему ведомым целям. Для государства цели — в выбраковке, в социальном лифте, в отборе лучших. Разумеется, неформально, потому что противоречит идеологии. Для организаторов бизнес в другом: заработать. А для этого нужно поставить на заведомо известного победителя.

Пришлый бык наваляет всем, а потом растворится в небытие. Что ж, не повезло нам: и мне, и быку. Ему — потому что огребет от меня по полной, а мне — потому что неизвестно, как отреагируют его хозяева, когда он проиграет. Вдруг не простят потерю денег и прирежут где-нибудь в подворотне?

Да и спарринг-партнерам быка не повезло, вон кулачища какие, этот зверь вряд ли кого-то будет щадить…

Хлопнула дверь, и все обернулись: вошел один из жилистых парней, уселся рядом со мной на лавку, хлопнул по ладони такому же юноше, потом — другому. Видимо, группа студентов решила подработать к праздникам. Вошедший что-то зашептал приятелю, поглядывая на раскачанного узбека. Эх, парни, не там опасность видите! Ничего говорить я им, само собой, не стал.

Каково же было мое удивление, когда вошел сизоносый алкаш! Опыт не пропьешь, вот уж точно. Окрыленный успехом, он погрозил мне пальцем:

— О, и ты тут, баклан? Смотри у меня! И вы все…

На полуслове он чуть ли носом столкнулся с узбеком, который дернул грудной мышцей, и алкаша словно отбросило на скамейку ударной волной.

Алкаш сразу расхотел хорохориться и прижался к стене, притворился ветошью.

А может, узбек тоже подсадной? Я сфокусировался на нем еще раз: нет, он, что говорится, с улицы, и очень хочет победить.

Следующим вошел еще один юноша, протопал к приятелям, сбившимся в стайку. Вспомнилось: «Студентики, что ж вы себя-то не жалеете». Через пять минут вкатился маленький азиат, то ли казах, то ли киргиз, а может вообще уйгур — раскачанный, с длинными мускулистыми руками и короткими ножками.

Не успел азиат осмотреться, как Крыс распахнул дверь и крикнул:

— Бойцы — на выход! Объявляется второй круг!

Стоящие направились за Крысом, сидящие поднялись. Женщина оказалась выше узбека. Если бы Ирина Тимуровна занималась всю жизнь, она, наверное, имела бы такие же плечищи и спину.

Зря я понадеялся на легкую победу, среди претендентов были как минимум три неплохих бойца. Во всяком случае, так показалось на первый взгляд.

На ринге мы опять выстроились кругом. Вспыхнули прожекторы, ослепили, грянула барабанная дробь. Появилась красавица со стеклянной шарманкой, продефилировала по рингу, достала номерки…

— Тринадцать и два! — провозгласила она в воцарившейся тишине, показала цифры толпе.

Крыс начал собирать бойцов, чтобы вести их в раздевалку. Подобные ему — сновать по залу, принимая ставки. На ринге остались женщина и один из студентиков, поглядывающий на удаляющихся приятелей обреченно, как жеребенок, которого русская женщина собралась останавливать на бегу. Женщина смотрела на него, презрительно улыбаясь — чувствовала превосходство.

Кто победил, а кто отсеян, мы не узнали — победителя увели в пустую раздевалку, где будут собираться выигравшие бойцы. А нас будут снова и снова сгонять в эту.

Каждый раз, когда заканчивался бой, Крыс выгонял нас на ринг. Ей богу, как проституток в борделе на выбор клиенту. Как это происходит, рассказывали друзья-приятели в той жизни. Когда Алена умерла, заманивали, считали, что поможет оправиться…

После первой победы я не чувствовал ни волнения, ни возбуждения. Мысли мои были, наверное, как у того быка — быстрее бы закончить и домой.