– Да ладно тебе, не гневайся! И это, спасибо! – крикнул ему в след лохматый старик.
Оставшиеся гости поднялись со своих мест, подошли и уставились на покрытый грязью труп.
– Он энто. Точно он, – подала голос бабка.
– А это что такое? – сказал пучеглазый старец, наклоняясь над телом мертвеца, прижавшего к груди окоченевшими руками большой, размером с хороший кочан капусты, камень.
Потоки воды с длинной бороды старца хлынули на мертвеца и омыли тело. Оказалось, что мёртвый мужчина сжимал в руках не камень, а огромный золотой самородок.
Пучеглазый старец посмотрел на лесного деда.
– Получил он таки своё богатство, – усмехнулся тот. – Детина этот мне сразу не понравился, как только в лес зашёл, потому как неправильно зашёл, неуважительно. Идет, грибы ногами пинает, ветки у кустов ломает, ими же по деревьям лупит да всё бормочет себе под нос что-то про деньги да про богатства. Вот и приказал я Шуту Болотному самородок из моих запасов достать да у себя на болоте на видное место положить, а сам того олуха тайными тропами к этому болоту и вывел. А скупердяй невоспитанный, как золото увидел, сам в трясину с разбегу запрыгнул, камень к груди прижал, да так и пошел ко дну с ним в обнимку.
– И поделом ему, – сплюнула бабка.
– Я вам тут десять зайцев задолжал, – продолжил гостеприимный хозяин. – Что скажете, если я с вами по-другому расплачусь? Забирайте себе этого молодца, мне он всё равно без надобности. А там уж как-нибудь поделите меж собой.
– Чур, мне косточки, – первой вставила бабка. – Ох уж я на них покатаюся! Давненько такого не было.
На том и порешили. Бабке достались кости покойного, а бескостное амёбоподобное тело мокрый старец забрал с собой на дно во служение. И по сей день трудится тот жадный тип под водой: воду в ведрах таскает да песок ею перемывает. И никакой награды за то более не ждёт.
А нашей ночной компании настолько понравились их посиделки, что договорились они в следующее полнолуние непременно собраться вновь, чтобы рассказать друг другу последние новости и перекинуться в картишки.