Несбывшаяся любовь императора

Разумеется, лгать нехорошо, но не признаешься же мужу и дочери, что она поручила своей конфидентке Софии Бобринской узнать все, что возможно об этой Асенковой, когда увидела, как смотрит на нее Секрет. Ну да, да, да, она поступила так из той же самой унизительной ревности, за которую только что сурово выговорила бедной Мэри… Она сама поддалась слабости, повела себя дурно… Ах, но один раз простительно: невозможно же все время быть образцом добродетели и всех прочих воздушных, духовных, возвышенных достоинств!

Разумеется, и эту крамольную мысль она выскажет только себе…

– К счастью, на таланте мадемуазель Асенковой ее происхождение не отразилось, играет она и в самом деле великолепно, – промолвил Николай Павлович. – А впрочем, наша милая мама, как всегда, права: ревность к дамам такого сорта может только унизить великую княжну, да и вообще женщину.

– О, я все понимаю, – обиженно проворчала Мэри. – Но как быть с некоторыми историческими dеtails[16]?

– С какими еще dеtails? – вскинул брови отец, предчувствуя некий подвох.

– Ну, я имею в виду всяких belles fleuristes[17], которые, судя по легендам, вечно увиваются вокруг разных королей и герцогов и действуют на нервы их женам, – сумрачно проговорила Мэри. – Они ведь жили не только во времена Генриха IV. Я вовсе не про Габриэль д’Эстре! Если вспомнить хотя бы нашу семью… Екатерина Алексеевна Первая была взята из…

– Мэри! – В голосе императрицы зазвенел металл. – Стыдись!

– А что – Мэри?! – дерзко передернула плечами великая княжна. – И почему – стыдись? Я что, должна стыдиться своих предков?! Их не выбирают, знаете ли. Мне рассказывали, что однажды досточтимый дядюшка, император Александр Павлович, Царство ему Небесное, спросил у Николая Михайловича Карамзина, кто был отцом государя Павла, нашего деда… И ему… ему сказали, что это был НЕ император Петр Федорович! И он перекрестился: «Слава Богу, мы русские!» А услышав от кого-то еще опровержение, снова перекрестился: «Слава Богу, мы законные!» Как вам это нравится?!

– Мэри, Мэри… – твердила чрезвычайно возмущенная императрица. – Что ты говоришь?!

– Я говорю, что наш предок, император Петр Великий, женился на солдатской э-э… прачке, а наша прапрабабка Елизавета Петровна и прабабка Екатерина Алексеевна Вторая водились с кем угодно, даже с истопниками! Да-да, и не делайте вид, что вы этого не знаете! Водились с кем попало! И это их, матушка, нисколько не унижало в глазах подданных, а тем паче – в своих собственных глазах. Значит, и ревность к их любовникам не может унижать!

– Боже… – простонала Александра Федоровна. – Откуда ты всего этого набралась?!

На ее лице застыло выражение ужаса, однако Николай Павлович откровенно хохотал.

– Ты должна знать, моя дорогая дочь, – выговорил он наконец, – что мужчина уходит не к женщине, а от женщины. Не к любовнице, а от жены. Именно поэтому любовниц у него может быть много, но жена остается одна. И только от нее это зависит – остаться единственной или быть покинутой женой. Она сама должна быть такой, чтобы мужчина не захотел уйти.

У Александры Федоровны сжалось горло. Нет, мужчины все-таки редкостно толстокожи, даже лучшие из них. Понятно, что Никс говорит все это для дочери, ради ее вразумления, но разве он не понимает, что это слышит его жена, которую он, он сам довел своей ненасытностью до того, что она превратилась в больную женщину, от которой муж не уходит лишь формально, а на деле…

Нет. Воли таким мыслям давать нельзя. Никс стал так ненасытен из любви к ней. А потом вошел во вкус и теперь просто не может удержаться. Это природа мужчины, не то снисходительно, не то с отвращением подумала Александра Федоровна. Они все таковы. Никс любит ее, она это знает, чувствует и понимает. Любит – только ее. А все прочие для него… Ну, это просто отправление естественных надобностей. Если жена воспринимает постель мужниной любовницы как некое отхожее место, ей становится гораздо легче жить, видит Бог!

И, успокоившись, она одобрительно улыбнулась словам мужа и даже покивала головой в знак поддержки. А может быть, это был тик?..

– Но если моего жениха волнует актриса, что же, мне в театр подаваться, чтобы он обращал на меня больше внимания?! – плаксиво выкрикнула Мэри.

Ни мать, ни отец не успели ответить – доложили о приезде великого князя Михаила Павловича и его жены, великой княгини Елены Павловны.