Несбывшаяся любовь императора

– Да, я это именно и сказал, а еще добавил, что это ужасное безобразие, что мерзавца нужно наказать построже, и вообще, следует допытаться, кто подал ему эту отвратительную мысль, уж не старший ли братец, не Александр ли? Потом я сказал, что буду счастлив, если гонения коснутся не только Сергея, но и Александра, поскольку мне невыносимо, что некая дама слишком часто и благосклонно на него поглядывает.

– Да вы законченный подлец! – ахнула Наталья Васильевна. – Говорите, Трубецкой – ваш друг, а сами доносите на его брата! Но ведь он доверялся вам, уверенный, что вы промолчите!

– Да ведь это был наилучший способ отвратить от Сергея даже подобие дознавательства и наказания, неужели вы не понимаете? – расхохотался Скорский. – Теперь та дама убеждена, что я страшно ревную ее к Александру Трубецкому… У нее резко улучшилось настроение, и, чтобы я подольше пребывал в состоянии Отелло, она не только сама не предпримет ничего против Сережки, но и мужа уговорит быть снисходительным. О графине Бобринской я просто даже не упоминаю – она мгновенно учует, куда ветер дует, и слова молвить не посмеет против, не то что требовать каких-то карательных мер против охальника.

– Да, вы в самом деле подлец! – пробормотала Наталья Васильевна, на сей раз с трудом скрывая восхищение. Сама интриганка до мозга костей, она чуяла себе подобных за версту. Скорский был создан для нее во всех отношениях, а может, это она была для него создана – пока еще ей было непонятно. Зато Наталья Васильевна понимала одно – она хочет быть с этим человеком!

– Должен вас предупредить, сударыня, – с небрежной улыбкой промолвил Скорский, – я терпеть не могу нежностей, однако любое оскорбление от женщины, любое гневное сверкание ее очей вызывают у меня приступы вожделения и желания ею немедленно овладеть. Поэтому, если вы не хотите, чтобы я немедленно задрал вам юбку вдругорядь в этом опасном месте, где нас может застигнуть каждый-всякий, умоляю, попридержите язычок. Говорю ради вашего же блага, потому что моей репутации уже ничего не повредит. Просто невозможно испортить то, что давно и непоправимо испорчено. Однако мы несколько отвлеклись от нашего уговора. Я свою часть выполнил – открыл вам, как мне удалось утихомирить некую даму. Теперь открывайте вы свою тайну. Как вы попали сюда? Кто вам протежирует? И нет ли у вас любовника среди гостей? Говорят, Володька Черкасский сделался вдруг необычайно свободен в средствах и швыряется деньгами направо и налево. Он-то уверяет, что ему повезло за карточным столом, однако я знаю, что он не отличит джокера от туза и просто не способен выиграть даже грош. Уж не с вашей ли легкой руки, вернее, не с кошелька ли вашего супруга он вдруг разбогател?

– Нет, вы положительно законченный негодяй! – воскликнула Наталья Васильевна, смеясь в душе, но внешне пытаясь выглядеть возмущенной. – Негодяй, подлец, мерзвец!

– Довольно хитро вы пытаетесь увильнуть от ответа на мой вопрос, – зевнул Скорский. – Решили заодно подвигнуть меня на новые плотские подвиги? Ничего не выйдет, сударыня, я не выношу, когда меня пытаются обвести вокруг пальца. Прощайте, очаровательная и развратная купчиха. Ступайте в вашу керосинную лавку. А я отправлюсь к моей прекрасной даме. – И он исчез за поворотом аллеи, ну а Наталье Васильевне ничего не оставалось, как вернуться в залу.

Когда она вошла, Скорский уже вальсировал с императрицей, и Наталья Васильевна прикусила губу от ревности. Этот невысокий загадочный распутник с непроницаемым лицом похитил ее душу… Бог, нет, дьявол ведает, как ему это удалось, однако это случилось, и Наталья Васильевна ничего так не желала, как снова совокупиться с ним.

Она благословила тот день, когда ее отец спас жизнь Александру, сыну графини Анны Владимировны Бобринской, карета которого на полном скаку свалилась с моста. С того дня графиня стала верным другом Василия Петровича Полевого, а затем – крестной матерью и покровительницей его дочери. Она вообще любила заводить знакомства в самых разных слоях общества и не придавала особого значения происхождению, свидетельством тому был ее собственный брак. Урожденная Анна-Доротея фон Унгерн-Штернберг, в святом крещении Анна Владимировна, она вышла за Алексея Бобринского – внебрачного сына императрицы Екатерины Алексеевны и Григория Орлова. Анна Владимировна обожала демонстрировать свое свободомыслие, то покровительствуя Пушкину в дни его опалы, то оказывая протекцию купеческой жене и вводя ее в светское общество. Если существуют какие-то пути, которыми Наталья Васильевна могла вновь подобраться к человеку, к которому ее неодолимо тянуло, то эти пути могла знать только добродушная и болтливая графиня.

* * *