Несбывшиеся надежды

— А почему ученый секретарь уклоняется от голосования по этому важному вопросу? — резко высказал недовольство Дорофеев. — Ты ведь, Артём, отлично знаешь обстановку в летном отряде.

— Неужели, Наумов, вы боитесь высказать свое мнение? — строго посмотрел на него Ковач. — Ученый секретарь не писарь, а равноправный член президиума совета.

— Ну, чего вы насилуете парня? — решил защитить его начальник института, отлично понимая, что им нужно. — Он не уклоняется, а воздерживается при голосовании. Это его законное право.

Однако интриганы не оставили Артёма в покое.

— Выходит, Наумов, у вас нет мнения по поставленному мной вопросу? — недовольно взглянув на него, спросил Ковач. — А мне-то вас рекомендовали как самостоятельно мыслящего человека.

Если он хотел побудить ученого секретаря принять их сторону, то добился этим обратного результата. Артём рассердился и отбросил дипломатию.

— Отчего же? У меня есть свое мнение. Я считаю, что у нас хороший командир летного отряда. А воздержался, поскольку не знаю, — добавил он, поймав злобный взгляд Дорофеева,— кого партком рекомендует на его место. Допускаю, что новая кандидатура может оказаться лучше.

Естественно, после такого демарша, Ковач с секретарем парткома на своем предложении больше не настаивали, и по враждебным взглядам, которые они на него бросили, уходя с заседания, Артём понял, что не оправдал их надежд, и пребывать на руководящей должности ему осталось недолго.

* * *

К разряду неприятных можно было отнести и его свидание с Надей. Встреча состоялась «на нейтральной полосе», в кафе, и выдержки ей хватило лишь до того, Как им подали кофе.

— Я уже знаю от Лёли, что ты решил жениться на этой... Варе, — презрительно скривила губы Надя. — Ты совершаешь непоправимую ошибку. Погубишь этим свою карьеру!

— Боюсь, что роковую ошибку, как раз, могла снова совершить ты, Надя, — дипломатично возразил Артём, который уже придумал способ самозащиты. — Моя блестящая научная карьера, похоже, не состоится.

— Это почему же? — недоверчиво глянула на него бывшая жена. — У вас в бухгалтерии все считают, что несмотря на молодость, ты был бы лучшим замом по научной работе. Чем этот, который сейчас... Куроч, что ли? Я не запомнила.

— Ковач. Но, к твоему сведению, он крепко сидит в своем кресле. Даже метит на место начальника. Ты даже не представляешь, какие он и секретарь парткома плетут интриги, и мне, — Артём нарочно сделал паузу, — претит в них участвовать, — он опустил голову, изобразив тихую грусть. — Так что генеральская должность и все, что ей сопутствует, мне не по плечу. Придется с ней расстаться и вернуться к рутинной научной работе. В заработке я здорово потеряю, но зато смогу активно заняться докторской диссертацией. Ну, как ты смотришь на такую перспективу?

— Сугубо отрицательно. Не только потому, что потеряешь в зарплате, — Надя явно была сбита с толку. — Интриги и подсиживание — это обычная карьерная практика. У умного человека должно хватить мозгов, чтобы приспособиться к такой обстановке. Ведь игра стоит свеч! А ты, Тёма, умен, — польстила она ему, — и, конечно, хочешь иметь хорошую квартиру, машину, дачу и все то, что сопутствует высокой должности. Разве не так?

— Отчего же, хочу, — не стал отпираться Артём. — Машину мне уже обещали. Хотя теперь, — грустно добавил он, — вряд ли дадут, если уйду из ученых секретарей.

— Но почему ты должен уйти? Ты что, не справляешься с работой?

— Справляюсь, но не хочу участвовать в интригах Ковача и партийного босса, Дорофеева, — объяснил Артём. — Они мне многое сулят. Убеждают, что выгодно принадлежать к влиятельной клике. Даже привели афоризм Козьмы Пруткова, — криво усмехнулся он. — Это те еще цицики и проходимцы!

— А ты не будь чистоплюем! Иначе ничего не добьешься, — осуждающе произнесла Надя. — Этот афоризм очень меткий и подходит к нынешним временам.

— Да уж, кругом достаточно мерзости, — согласился Артём, но твердо заявил: — Однако я до нее не опущусь. Не желаю принадлежать ни к какой клике!

У Нади был явно расстроенный вид. Очевидно, услышанное ее разочаровало. Артём отметил это без особого торжества и, не удержавшись, сказал:

— Ответь мне на такой вопрос. Только честно. Вот Лёля передала мне, что ты хочешь снова со мной... сойтись. Как же так... без любви?

— Почему же без любви? Разве нам было плохо вдвоем, Тёма? Легли бы в постель, и все бы наладилось, — уверенно ответила Надя. — А ты сомневаешься?

— Да, сомневаюсь. Ведь разбитый вдребезги кувшин не склеишь! То, о чем ты говоришь, это секс, а не любовь, — высказал убеждение Артём. — Я даже теперь сомневаюсь, а была ли она у нас вообще.

— Ладно, можешь философствовать сколько угодно. Вижу, ты нисколько не поумнел, — как-то сразу погасла Надя. — А я, признаться, рассчитывала на другое.

— Я так понимаю, что теперь твои предложения отменяются? — осторожно спросил Артём, стараясь не выказать радость, охватившую его при мысли, что все благополучно улажено.