Несбывшиеся надежды

Понимая это, начальник института назначил своим заместителем Гальчука, как наиболее авторитетного специалиста по срокам службы и межремонтным ресурсам самолетов Аэрофлота. Но большинство других руководящих должностей досталось действующим военным и отставникам. Этим были недовольны также в министерстве гражданской авиации. Началась отчаянная подковерная борьба за замену полковника на «своего», дошедшая до ЦК партии.

— Ты не имеешь права стоять в стороне от нашей борьбы! — убеждал Артёма Гальчук, который, как уже было известно, тоже рассматривался «наверху», как кандидат на должность начальника института. — Нельзя терпеть, чтобы нами командовали военные. Они не знают специфики Аэрофлота, они только мешают работать!

— Но ты ведь знаешь, что мне предстоит защита, и нельзя наживать врагов, — пытался уклониться от внутренних интриг Артём. — У армейцев крепкая смычка, и отставники есть в ученом совете Киевского института. Да и как я могу помочь вам скинуть нашего полковника? Говорят, он — зять аж самого...

— Вот именно! Мы уже все о нем знаем, — раздраженно перебил его Гальчук. — Поэтому и мобилизуем все силы. Дело дошло до ЦК, и надо ожидать проверки. Важно, чтобы весь коллектив был против, и ты, пожалуйста, не подведи!

— А сколько продлится эта борьба? Братцы! Дайте мне сначала защититься, — взмолился Артём. — Мне сказали, что в совете Киева один из бывших военных тоже армянин. Уж он-то в отместку постарается, чтобы меня прокатили.

— Не трухай, все у тебя будет в порядке, — сказал Гальчук. — Знаю я этого завкафедрой. Он — вредный тип, но поперек мнения Дейнеко не пойдет. А ректор тебя поддержит. О нас же, когда придем к руководству, и говорить не приходится! Поверь, все решится очень скоро! Министерство направило в ЦК свои кандидатуры. Меня туда уже вызывали. Так что каша уже заварилась. Если не я, то все равно будет кто-то из наших.

— Ковач, например, — усмехнулся Артём. — Он ведь тоже «свой».

— Можешь не волноваться! Такого в проекте нет, — отрезал Гальчук. — Я знаю, кто еще в списке, но об этом говорить не стоит.

Действительно, очень скоро «гражданская партия» одержала победу. Однако новым начальником института назначили не Гальчука, а добродушного гиганта Цвет-ко, известного специалиста по эксплуатации авиадвигателей. С ним Артём много лет был тесно связан по работе, и даже пару раз, будучи в командировках, жил в одном номере. Цветко, старше их с Гальчуком по возрасту, пользовался особым почетом, так как в войну партизанил в лесах Белоруссии.

— Не надо меня утешать. Сделали то, что хотели, — не выдавая разочарования, ответил Гальчук, когда Артём по-товарищески ему посочувствовал. — Мою, и еще две кандидатуры, подали в ЦК лишь для того, чтобы «пробить» Цветко.

— Это каким же образом? — поразился Артём.

— Такой хитрый тактический ход, — объяснил Гальчук. — У нашего полковника там «мохнатая лапа», и Цветко сначала отклонили. Министерство тут же выдвинуло следующего и дало понять, что будет продолжать, пока не добьется своего. В ЦК это усекли и предпочли назначить бывшего партизана.

Артём, как и все, исключая «партию военных», был доволен назначением Цветко, которого знал как очень хорошего специалиста и порядочного человека. Однако борьба между аэрофлотовским коллективом и той командой, которую привел с собой в институт бывший начальник, только обострилась и это грозило серьезными неприятностями.

* * *

В тот напряженный период интриги, встряски и передряги преследовали Артёма не только на службе. И в личной жизни довелось перенести большое огорчение, которое, в очередной раз, доставила ему бывшая жена Надежда.

Верная своей авантюристической натуре, она вновь сменила спутника жизни, да еще каким образом! Не сочтя нужным даже предупредить мужа Сергея, находившегося в полном неведении, она перебежала, как говорится, «из постели в постель» к другому мужчине, с которым познакомилась на курорте.

Правда, этот другой был значительной фигурой, из той категории, о которой Надежда долго мечтала. Академик Иван Иваныч Иванов не только возглавлял закрытый международный институт, но еще входил в когорту приближенных к верховной власти людей. Несмотря на имя и фамилию, в нем не было русской крови: сын секретаря зарубежной компартии, погибшего в заключении, он вырос в специальном детдоме под опекой Кремля.

В понимании Надежды это был счастливый лотерейный билет и, несмотря на то, что их брак с Сергеем все считали удачным, собрав только то, что смогла увезти, вместе с дочерью сразу переехала к вдовому академику, совершенно не заботясь о том, как поступит ее муж, и не задумываясь о последствиях. Артёму она это объяснила так:

— Жить с Сережей мне было удобно и спокойно. Он — неплохой мужик и у него уступчивый характер. Но и только. Не о таком счастье я мечтала. Потому и решила еще раз рискнуть. Если получится — значит, моя жизнь удалась!