Несчастье

Происходит абсолютный абсурд, я клянусь. Александр Петрович «знакомит» Влада и Виталика с Сашей, и те в еще большей абсурдности и правда жмут друг другу руки, на самом деле знакомясь. Не думаю, что они решили разыграть спектакль, скорее всего, все находятся в таком шоке, что даже слова сказать не могут.

А потом папа Влада «знакомит» с Сашей меня… А я столбом стою и не могу пошевелиться! Вообще!

– И, я пока сам не знаком, но, подруга моего сына, Лена, – представляет он меня Саше, и я клянусь, что на слове «подруга» у него дергается веко на правом глазу.

Подруга моего сына…

Смотрю Саше в глаза, все еще не могу двинуться даже на миллиметр. Он злой до чертиков, мне даже страшно! Его голубые глаза становятся темно-синими, я не шучу, и мне сбежать отсюда еще больше хочется. Плевать уже, как буду выглядеть, точно лучше, чем сейчас!

Меня вдруг осеняет, почему Яна так смотрела на меня… Она мама Саши! И она, видимо, в курсе истории и даже знает, как я выгляжу!

То есть серьезно? Я притащилась в ее дом с другим парнем… Господи. Господибожемой!

Саша подходит ближе. Слишком близко. Лед в моей душе тут же тает от жара его тела. Всегда теплый и внутри, и снаружи, всегда…

Он не отрывает взгляда от моих глаз, берет мои пальчики в руку, оставляет на них поцелуй…

Мамочки-и-и-и, забери меня отсюда!

Какой там номер реанимации? Вызывайте, мне нужна констатация смерти. Запомните эту дату. Шестое декабря, восемнадцать сорок, Коровина Елена Валерьевна. Помним, любим, скорбим.

– Приятно познакомиться, – добивает меня Саша, и я наконец-то отрываю себя от пола и сажусь за стол. Рядом с Владом, но… Ровно напротив Саши.

Ладно. Я, кажется, все еще жива, но кислородная маска мне определенно нужна. И срочно!

Как это вообще, как?!

Почему он вообще здесь, если должен был только с выезда вернуться сегодня вечером? Я же знала, во сколько и когда они прилетают, неужели я перепутала?..

Это все какой-то просто абсурд, правда. Я шла сюда просто познакомиться с кинопродюсером, чтобы просто иметь такие связи, а на деле влипла в какую-то жуткую катастрофу! Мне уже плевать на знакомство, на то, что это могло бы помочь мне в будущем, вообще все равно… Я не понимаю, как я могу думать о работе, когда происходит вот такое.

То есть… Ситуация – врагу не пожелаешь! Саша думал, что я влюблена во Влада, потому что когда-то я сама ляпнула подобную глупость, а потом подтвердила, что это было о нем. Потом он явно ревновал меня к Владу. Потом увидел фото, где мы целуемся, и я не стала отрицать, что фото настоящее… Потом он понятия не имел, что было между нами, потому что мы не общались, и первое, что он видит, когда возвращается, это то, что я прихожу с Владом на чертов семейный ужин, словно я чертова часть этой чертовой семьи!

Боже… Все совсем не так, все абсолютно не так, но как только объяснить все это и вылезти из этой ситуации?

Это все так глупо, так плохо, так странно и так некрасиво…

Больше всего после того, как мы наконец-то встретились бы с Сашей, мне хотелось его обнять и все ему объяснить, а не сидеть напротив него на каком-то семейном ужине, придя сюда с другим мужчиной.

Боже… Когда у меня все будет нормально, а не через одно место? Будет ли когда-то?

Это… да я даже не знаю, как обозвать это! Они все что-то говорят, видимо, знакомятся поближе, а я просто не могу отключить мысли в своей голове и услышать хоть что-то, кроме них. Мне плохо и больно за ситуацию, в которую я поставила Сашу, мне страшно за то, как некрасиво я выгляжу перед его мамой, и, честности ради, плевать на семью Юрских почему-то. Всю, вместе взятую.

Поэтому я сижу тише воды, ниже травы, смотрю в свою тарелку, естественно, ничего не ем, потому что кусок в горло не лезет, и не поднимаю глаза, потому что чувствую на себе два прожигающих взгляда. Саши и… его мамы.

Просто никто в мире так не может, а я могу. С первого взгляда стать плохой в глазах мамы человека, в которого влюблена, это надо еще постараться. А я даже не старалась! Вот бы мне где-то в другом месте такие умения…

Сижу словно на иголках, кожу тянет, голова болит, даже, кажется, в глазах щиплет. Конечно, самое время! Разреветься только осталось, и все будет вообще супер. Это чтобы окончательно опозориться.

Я даже теряю счет времени, не понимаю, сколько я так сижу, когда меня окликают и мне приходится поднять голову. И судя по всему, зовут меня даже не первый раз. Позорище…

– Простите, – прокашливаюсь, поднимая глаза. – Задумалась.

– Папа спросил про работу, – помогает мне Влад, накрывая руку своей в знак поддержки, но, готова поклясться, делает только хуже. Потому что ровно в этот момент я слышу, как скрипят чьи-то зубы. Интересно, чьи…

– Работу? – переспрашиваю растерянно. Нет, я не переживу этот вечер, это просто ужасно.

– Да, – кивает ректор, – почему именно такой выбор профессии? Что вас сподвигло?

Что вас сподвигло спросить именно об этом, хочется мне узнать у Александра Петровича, но я предусмотрительно молчу, чтобы не сделать ситуацию еще хуже. Хотя не то чтобы возможно сделать хуже то, что и так на самом дне.