Несчастье

– Знакомая! – перебивает меня Лена, понимая, что хочу сказать. – Он позвал меня только потому, что я хочу стать актрисой, а его папа ректор. Ну… вроде как полезное знакомство. Ничего больше.

– Понял, – киваю. Ревную все еще до чертиков, конечно, но с этим надо как-то бороться. Понимаю, что правду сейчас говорит, и борюсь с желанием спросить, почему это он решил ей помочь и познакомить с папой, раз между ними ничего нет. Это уже клиника, нельзя так. Мы еще ничего не обсудили и, по сути, не помирились даже, а я тут собрался новое ей предъявлять. Далеко не уедем так, а я хочу далеко с ней. И надолго.

– Все-все расскажу, – нежничает она снова, и я ловлю каждое касание, стараясь не улыбаться, как полный идиот. Потому что все мое! До этого все касания воровал, а тут сама раздает, щедро делится, затапливая мою душу и сердце медом.

– Целоваться хочу, – шепчу ей на ушко и впиваюсь в него. Хочу безумно, правда. Но и опасения ее понимаю, она, как девушка, не хочет выглядеть при всех некрасиво. Что-то мне подсказывает, что ее размазанной помаде будем рады только я и мама моя, но точно не семейство Юрских. Влад-то явно на нее еще виды имеет… Это Лена приехала с ректором познакомиться, а он ее не для этого сюда притащил. Не знал просто, что прямо в мои руки везет сокровище. – Сильно-сильно хочу, Лен.

– Саш… – стонет она, когда впиваюсь поцелуем в ее ушко, спускаюсь к шее. Там нет макияжа, там можно. Еще и стоны сладкие мне дарит в награду, вообще отвал башки.

– Ты такая красивая, Лена, – шепчу между поцелуями. Лена дышит тяжело, откидывает голову, открывая мне шею для поцелуев, подается навстречу, обнимает за голову, прижимая к себе ближе. Позволяет, и я дохну от этого! Что я говорил об этом вечере? Лучший же, лучший вечер!

Руки распускаю, не могу держать их при себе, они наглые и меня не слушаются. Поэтому гладят по спине, ребрам, талии, спускаются на бедра, прижимают ближе, сжимают, касаются… Лена снова стонет тихонько, прямо в губы. Но внизу не слышно, слишком далеко, не надо прятаться.

– Сдох просто, когда тебя увидел, веришь? – ныряю губами в вырез на груди, хочу присвоить себе каждый миллиметр поцелуями, чтобы там, внизу, каждый, кто захочет на нее посмотреть, понимал, что она моя. Да, вот так все еще дико ревностно, но не могу иначе! Не получается! Вот такой дурак я, но только с ней дурак, крышу срывает… – Давай уедем? Сбежим отсюда, давай?

– Давай, – соглашается шепотом, зарываясь пальцами в мои кудряшки.

А я не могу теперь оторваться, целую как сумасшедший, трогаю, кусаю, сжимаю. Лена хнычет, приятно ей, касается изредка губами моего лица, окончательно срывая крышу.

Черт… Она убьет меня, но я не контролирую себя совершенно.

Руки лезут под платье, оно достаточно свободное для того, чтобы легко получить доступ к бедрам.

Веду пальцами по тонкому капрону, натыкаюсь на кружевную резинку чулок и чуть не вою от сумасшествия. Господи, она крышу срывает, даже не задумываясь!

Пальцы выше, руки наглее, поцелуи сильнее, а дыхание двоих тяжелее с каждой секундой. Она все еще не дает целовать в губы, но подставляет все остальные части тела. Сдвигает лямки платья сама, открывая доступ к плечам и груди, черт…

Касаюсь пальцами ткани трусиков, Лена вздрагивает, но не отстраняется, только замирает на пару секунд.

– Не слышно там, обещаю. Звукоизоляция очень хорошая, – успокаиваю ее, и это работает! Расслабляется, отдаваясь моим рукам, и я беру все, что мне хочется…

Хотя, конечно, хочется большего! Но не вариант сейчас, совсем не то место и время. Увезу ее домой потом… Уложу на свою кровать и буду наслаждаться до тех пор, пока мы не отрубимся в руках друг друга.

– Я такая бессовестная, – шепчет она, тихонько вскрикнув, когда я отодвигаю ткань трусиков и касаюсь пальцами обнаженной плоти. – Что ты делаешь со мной?

– Люблю! – признаюсь, врываясь пальцами внутрь.

И границы срываются. Не существует их больше, их просто нет. И кажется, что были они какими-то ненастоящими, раз так просто рухнули.

Лена впивается пальцами в мои плечи, теряет контроль над эмоциями, сама поднимает голову и целует! Но теперь контроль в моих руках, я стараюсь отвечать на поцелуй аккуратно, потому что знаю, что, когда придет в себя, будет волноваться о растрепанном виде.

Двигаю пальцами внутри, кайфуя от ее отзывчивости, умирая от сладости стонов… Опускаю платье пониже, оголяю грудь, отрываюсь от губ и перехожу к соскам, кусаю, втягиваю, облизываю, ни на секунду не переставая двигать пальцами.

Хочу, чтобы улетела со мной! Чтобы перестала волноваться и расслабилась на максимум! Моя… С первого взгляда моя, я и подумать не мог, что вот так кто-то в сердце засядет.

– Са-а-аша… – стонет прерывисто, волосы тянет до легкой боли, двигается навстречу пальцам, замирает на пару секунд, и… – Да!

Да!

Черт… Хочу ее до искр из глаз, самого трясет всего от ее оргазма. Настолько чувствую ее, что реально опустошило.

Зацеловываю ее лицо, пока она приходит в себя и обнимает меня за плечи. Поправляю трусики, платье, аккуратно, чтобы не сделать хуже, прическу. А макияж как и не трогали!