Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич

В Спасо-Преображенском соборе тщательно законопатили окна и все щели — ни малейшего дуновения! Натопили средь лета до одури, надышали, хоть в обморок вались.

Служил сам патриарх Иоаким в новой тяжёлой ризе, почитай, одного золота с полпуда только в крестах, а о всём остальном и говорить не приходится.

Сотни огоньков свечей дрожали в позолоте паникадил, подсвечников и канделябров. Дюжина великанов дьяконов, исходивших потом и не смевших утереть чело, размахивали тяжёлыми кадилами. На левом и правом клиросе — яблоку упасть некуда. То плечо к плечу стоят хористы, громкогласно и сладко вздымают под высокий купол божественные слова. Слушать — лепота неземная.

Разомлевшие бояре старательно крестятся, отвешивают поклоны, бухаются на колени. Старшие боярыни вслед за царём вводят невесту и подводят её к алтарю. Поволоку убирают с лица, и девятнадцатилетний жених, весь сияя, берёт руку своей семнадцатилетней невесты. Служба начинается. Венец над невестой держит царевна Софья, венец над царём — боярин князь Никита Одоевский, последний из представителей удельных фамилий, сохранивший могущество и власть. Патриарх медленно ведёт службу, но вот она закончена, и дьякон иерихонским рёвом[157] возгласил долголетие. Молодых повели вокруг аналоя. Дрожащей рукой государь взял узкую, холёную кисть Агафьи и последовал за патриархом. К целованию поднесли большой золотой крест. Согласно чину, Агафья опустилась на колени и поцеловала сапог мужа. Патриарх Иоаким, повернувшись лицом к государю, нараспев возгласил, что отныне они муж и жена.

Колокол на колокольне Ивана Великого оповестил Москву о состоявшемся венчании. Народ, собравшийся вокруг Кремля, радостно загудел, а стряпчие стали разбрасывать в толпу мелкие серебряные монеты. Стрельцы выкатили на площадь несколько больших бочек с водкой и бражным мёдом.

А двор в это время проследовал из собора во дворец за пиршеские столы. Царь шествовал гордо, держа супругу со всей нежностью и любовью. За ним шёл патриарх и десять ближних бояр. Князь Григорий Григорьевич Ромодановский-Стародубский был в их рядах. Вести, полученные из Мезени, взбодрили дух, и он от всего сердца радовался свадьбе царя, что читалось на открытом лице князя.

За столы садились по чину, роду и месту. Как водится, патриарх благословил трапезу и провозгласил здравицу государю и новой государыне — и пир начался.

Присутствующие недостатка в съестном не знали и на пирах бывали чуть ли не раз в неделю, казалось, уж давно должны были объесться, однако большинство набрасывалось на еду, как будто неделю ничего не ели.

Царь в томительном ожидании первой брачной ночи есть не мог, под ложечкой зудело и сосало, но кусок в горло не шёл.

Впервые на пиру присутствовал царевич Иван, но его тупой взгляд лишь раздражал царя. Рядом с ним сидел бывший дядька царя Иван Хитрово и ухаживал за царевичем.

Фёдор лишь изредка поглядывал в их сторону. Рядом сидела желанная Агаша, сильно набелённая и нарумяненная и от этого какая-то неживая. Её ротик был чуть приоткрыт, будто он готов к радостной, праздничной улыбке. Влажно поблескивали белоснежные зубы, и это делало круглое личико забавным и трогательным.

Неожиданно её нога под столом прижалась к его ноге, и государь замер как изваяние, горя от внутреннего огня. Ему хотелось отстраниться, но он не мог этого сделать. Он не знал, что большинство дворян его возраста могли бы посмеяться над сдержанностью с женским полом государя, посчитав её дурью, будь на месте государя кто-то другой.

Настойки, наливки, водки, меды текли рекой, и даже убелённый сединой патриарх позволил себе лишнего. Гомон стоял такой, что еле было слышно соседа. Видя, что государь ничего не ест, Никита Одоевский попросил патриарха благословить молодых отойти в опочивальню, что тот среди притихшего двора и сделал. Государь с юной царицей, осыпаемые зерном и монетами, удалились из пиршеского зала. Вслед за ними пир покинули архиереи. Однако сам пир, хоть и без главных виновников, под присмотром Языкова и Одоевского продолжался до глубокой ночи.

Фёдор ввёл жену в опочивальню и захлопнул за собой дверь. Согласно традиции, Агафья наклонилась, чтобы снять сапоги с мужа, но Фёдор привлёк её к себе и стал неумело целовать. Она стояла и не знала, что делать. Опашень сам сполз е её плеч и упал к ногам. Вытянув вперёд руки, она тоже попыталась обнять мужа и, потеряв равновесие, упала на царское ложе...

Пользуясь неразберихой после царской свадьбы, стольник, думный дьяк и дьяк Посольского приказа Семён Алмазов перевёл брата Андрея подьячим в Посольский приказ. Хватит ему службу нести в стрелецких полках. Всё равно по чину не поднимается уже десять лет, оставаясь сотником. Живёт за счёт суконных лавок да двух поместий, что оставил ему отец, поделивший всё поровну между двумя сыновьями.

Первые дней десять, когда вникал в новые обязанности, Андрею Алмазову было интересно и всё спорилось в его руках. Однако затем каждодневная писанина стала раздражать его, а присутствие в думе, где шла беспристанная болтовня, бесило его сверх меры.