Несемейное счастье

– Думаю, да. Обычно эти заведения раньше одиннадцати не открываются.

– Я уже еду, а ты попробуй переговорить с хозяином. Может, в гримерки нас пустит, зрителю это будет интересно, да и клиентов там не должно быть.

События подстегивали и возбуждали. Схватив дорожную сумку, которую она и не разбирала, и подбросив туда еще пару нужных вещей, Лола спустилась в гараж.

Подойдя к машине, мысленно проверила, не забыла ли чего, и открыв багажник, бросила туда сумку. В глубине блеснула упаковка от замка. Вот черт! А про этого киоскера я и забыла совсем. Подозрительная личность, и случай этот с открытой дверью… Она поежилась, вспомнив «летающую» ставню.

Может, заехать посмотреть на этот киоск, да и крюк совсем не большой.

Продолжая внутренний диалог, она села в машину, развернулась в сторону Римского кольца и надавила на газ, направляясь в Чере- нову.

«Надеюсь, Дана и Стефано все подготовят к съемке. Нельзя же ограничиться голосовой записью. Хотя там наверняка темнотища, как во всех ночных клубах.

А с журнальным киоском что делать? Заехать или нет? Фонарь у меня в багажнике есть, мне Стефано свой оставил, и все-таки стоит ли в темноте одной копошиться?»

Она опять вспомнила, как рванула с Пино на поиски Беатричи и оказалась в больнице.

«Но тогда цель была совершенно ясна, а сейчас? Что я предполагаю там найти?» – Она не могла ответить на этот вопрос.

«Решено, еду прямиком в «Черный кот», а завтра можно будет и на киоскера посмотреть».

Не поймав ни одной пробки, она выехала из Рима.

«Итак, что у нас есть по «грибнику»? – Лола попыталась мысленно подвести черту. – Телефон-автомат, который, как оказалось, находится в непросматриваемом месте, и три девушки, которые по нему звонили. Звонили-то три, но наверняка все в клубе знали о его существовании».

Версия Даны потихоньку давала трещины.

Лола представила себя на месте «грибника». «Понятно, что человек не хотел быть обнаруженным, именно поэтому и решил воспользоваться автоматом, ведь если бы позвонил с мобильника, был бы найден в ту же секунду. От места убийства до телефонной будки не меньше двух километров, и все по лесу, хотя в город можно выйти по прямой гораздо быстрее. Я бы побежала в город: во-первых, ближе, а во-вторых, подумала бы, что там больше возможностей найти телефон».

Она подумала о Риме.

А ведь и правда, не видела там ни одной будки! Или не обращала внимания?..

На память не приходило ничего даже отдаленно напоминающего телефон-автомат на улицах итальянской столицы.

Предположение Даны опять начинало обретать смысл.

«Тот, кто звонил, знал о существовании автомата рядом с гостиницей «Солнце» и скорее всего пользовался им. И сегодня я попытаюсь это проверить. В конце концов, интервью с красивыми девушками всегда давало хороший рейтинг и никогда не вызывало вопросов у начальства. Даже если это никак не поможет расследованию – ничего страшного, мы находимся в поиске, и это была наша гипотеза».

В салоне играла тихая музыка, машин на шоссе было совсем мало.

В памяти всплыла фигура Паролизи, и на Лолу будто повеяло опасностью. Помимо невидящего взгляда Паоло, ей вспомнилось чувство невероятной жалости, необоснованного смущения и испуга одновременно, которое полностью сковало ее и не позволило задать ни одного вопроса.

И все же это нельзя назвать настоящим страхом, это было что-то другое, чему Лола не могла подобрать названия…

А поговорить с ним нужно обязательно, хорошо бы завтра. Только к такому интервью надо будет очень хорошо подготовиться.

Впереди показалась стрелка на Черенову. Лола повернула налево.

Глава 13

Паролизи вернулся к себе домой. Дочка осталась у родителей Меланьи. Из квартиры словно повеяло пустотой, несмотря на то что внутри было тепло и чисто, а с комода на него смотрели семейные фотографии, аккуратно расставленные женой. Многочисленные салфеточки и скатерочки, любовно связанные крючком и разложенные по тумбочкам и полочкам, которые он раньше так ненавидел и считал проявлением мещанского вкуса, теперь представились ему симпатичными предметами семейного уюта.

Он медленно опустился в кресло и опустил отяжелевшие веки.

После разговора с полицией и опознания тела жены Паролизи будто окаменел и полностью ушел в себя, и только слова, сказанные Винченцио: «Что же делать, сынок?» – так и звенели у него в ушах, вызывая внутреннюю дрожь.

Что же делать?! Что же делать?!