Несерьезные отношения

— Не успел. — Я рассмеялся, вспомнив некоторые детали того расследования. — Этот борец за справедливость навесил на меня столько поручений, что я сутками только и успевал бегать по всяким конторам и перебирать разные бумажки. Дневал и ночевал в конуре, которую Лаевский гордо называл своим кабинетом. Мама приносила нам еду и одежду. Мыться ходили в замызганную сауну за углом. А спали на узком диване. По очереди.

— Лаевский?.. Никита Лаевский? Это не твой партнер?

— Он. Но в тот момент я больше хотел его прибить, чем стать партнером. — Но не прибил, а ушел в адвокаты!

Она поцеловала меня в нос. Так смешно. Совсем как мама, когда признался, что иду в помощники к Никите.

Столько лет прошло, а помнил эту мелочь. Тепло тогда стало, спокойно на душе. Совсем, как сейчас, с этой любопытной и охрененно красивой женщиной.

Женя

После рассказа Паши я уже не понимала, что сегодня понравилось больше: близость или разговоры с ним.

Потрясающий секс у нас уже был. И не раз. А мужские откровения… для меня это было настолько новым, что не знала, как прятать улыбку и как не зацеловать этого изумительного мужчину за то, что впустил в свое прошлое.

Сил не осталось снова заниматься сексом, а оторваться от Паши не могла.

Хотелось трогать, смотреть и запоминать, что так бывает. Что это не моя больная фантазия. Что я смогла заинтересовать такого мужчину. Я заставила сходить его с ума. Меня он хотел, даже когда оба насытились до краев. Мне говорил о родителях.

Может быть, если бы кроме Лени в моей жизни был кто-то еще, не сбоило бы так от близости с Пашей. Я бы не таяла от разговоров и долгих сытых поцелуев. Не сбегала бы на такси, боясь поехать вместе и впустить Пашу в свой дом. Не придумывала бы отговорки, почему «Не нужно» и «Я справлюсь».

Но других никогда не было. Только мужчина, который подарил дочь и оставил одну. И Паша, который ворвался без разрешения. Сам, без всяких просьб, решил мои проблемы. И научил задыхаться от удовольствия в тесных объятиях.

Два полюса.

От одного я только-только отвыкла. А другой превращал меня в незнакомку с замашками извращенки.

Смешно, если бы не было так сладко.

Безумно, если бы я не понимала, что только благодаря бронебойной настойчивости Паши, его глухоте к моим «нет» и бесцеремонности мы смогли оказаться в одной постели.

* * *

Раньше я считала себя счастливой женщиной. У меня был муж, который, казалось, любил. Была образцовая семья с ребенком и выходными у бабушки. Была учеба в вузе и зачетка со сплошными «отлично».

Соседи и сокурсницы завидовали. Мама с бабушкой нарадоваться не могли, будто я не замуж вышла, а Нобелевскую премию получила.

Но были в этой идеальной картине и белые пятна, которые долгое время оставались для меня загадками. Странная неприязнь к мужу очень милой и доброй соседки Светы. Его командировки, которые с каждым месяцем становились все дольше. Частые болезни Маши.

Словно что-то чувствовала, дочка заболевала перед каждой командировкой Лени. Бронхиты, ларингиты, трахеиты чередовались у нас по кругу. Маша будто пыталась удержать папу дома. Не просьбами, так хоть кашлем и температурой.

Я долго не замечала эти совпадения. Может, из-за страха. Может, из-за того, что в двадцать три еще не хватает опыта.

А потом моя красивая жизнь рухнула.

Наверное, было бы проще, если бы я застала мужа с другой. С изменой лучше справляться как с аппендицитом — увидеть и отрезать. Когда долго приходится лечить то, чего не понимаешь до конца, это изматывает и лишает сил.

Но мне не повезло. О любовнице я узнала от самого Лени. Он сам рассказал, что встретил другую женщину, полюбил, и теперь они вместе ждут ребенка.

Он открылся мне так буднично. Без эмоций. Словно сообщал о новой долгой командировке.

В шоке я не поверила. Подумала, что у нас один из кризисов, о которых пишут во всех книгах по психологии. Вместо того чтобы готовиться к разводу, купила красивое белье. Целыми вечерами стала пропадать на кухне, выготавливая для Лени его любимые блюда. Хвалила. Улыбалась.

А однажды сама предложила сделать минет.

Он не хотел. Сказал, что я все равно не умею, как нужно, и лучше он сам по-быстрому справится на мне сверху.

Ума не приложу, почему я тогда заупрямилась. Можно было просто раздвинуть ноги. Но я опустилась на колени. Стянула с него трусы… те самые дорогие итальянские, которые подарила на Новый год, и которые он всегда брал в командировки.

И заплакала.

Наверное, это был самый дурацкий момент для прозрения. За стеной спала дочь. Передо мной с эрегированным членом стоял муж. А я захлебывалась от слез и чувствовала, как между нами все рвется.

Это был самый жуткий час в моей жизни.

Дурацкий, болезненный, нелепый. Без разговоров. И даже без слов.

Говорят, что после прозрения становится легче. Но легче мне не стало. Леня собрал чемоданы и тем же вечером, не попрощавшись с дочкой, ушел.

Мама, словно почувствовала, принялась названивать на телефон и требовать мужа. Бабушка начала забрасывать СМС и видеосообщениями, которые Леня совсем недавно научил ее делать.

Всем срочно что-то от меня понадобилось, несмотря на позднее время.