Несгибаемый. Не буди лихо…

– Петр Викторович, времени для сбора полной информации было слишком мало… – начал было объяснять Антон.

– Все. Стоп. Я все понял. Будем импровизировать.

Они пронаблюдали за усадьбой еще полчаса. Наконец из большого дома вышел мужчина с портфелем в руках и направился к «Моррису». Сел за руль. Выждал, пока котел прогреется, и, вывернув на подъездную дорожку, двинулся на выезд.

– Та-ак. Работаем, Антон, – с азартом произнес Петр.

– Ясно.

Помощник тут же скатился вниз, к Степану, остававшемуся у автомобиля. Дорога через лесок узкая, едва удастся разминуться двум автомобилям. Поэтому если какой растяпа поломается прямо посредине, его будет не объехать.

Постановка действа заняла меньше минуты. Выставили свой автомобиль в нужном месте, подняли боковую крышку капота. Степан снял с себя пиджак, закатал рукава рубашки и разложил на крыле брезентовую сумку с ключами. Картина маслом.

Аттвуд, а это был именно он, купился на это без проблем. Остановил автомобиль и вышел поинтересоваться, чем вызван затор. Может, помогать он и не собирался, но уж оттолкнуть легкий автомобиль в сторону и освободить проезд ему вполне по силам.

Вот только едва Эдвард покинул салон «Морриса», как из кустов появился другой незнакомец и наставил на него небольшой вальтер с навинченным на ствол глушителем. Что говорило о серьезных намерениях этой парочки.

У человека, привыкшего рассуждать категориями размеров, это оружие не вызвало бы особого уважения. За вальтером уже укоренилось название «дамский». Ну совершенно не брутальное оружие, кажущееся от этого несерьезным! Вот только такое мнение – ошибочное. Этот компактный пистолетик был очень даже эффективным. А благодаря небольшим размерам наряду с малым калибром и глушитель у него далеко не героических пропорций. На данный момент идеальное оружие для убийц.

Аттвуд сразу же оценил ситуацию и даже не подумал сопротивляться. Признаться, он принял этих людей за очередных потенциальных нанимателей. То есть представителей разведки какой-нибудь из стран. Ну, для разнообразия, к примеру, Франции. Все же шумиха в прессе относительно тайного клуба не прошла без следа, и коль скоро сбором информации о клубе озаботились английская и русская разведки, так отчего бы не подумать о том же и остальным.

Поэтому он позволил себя разоружить, надеть наручники, а на голову – непроницаемый шелковый мешок и усадить в автомобиль. Не выказывая особой тревоги, Аттвуд спокойно сидел на переднем пассажирском сиденье своего «Морриса», контролируемый третьим, появившимся только после того, как пленника лишили обзора.

Ехали недолго, и судя по всему, по проселочной дороге. Пленник постарался сориентироваться и не удержался от ироничной улыбки, которую, впрочем, никто не видел. Единственное место, куда они могли направляться, – это заброшенная ферма в паре миль от усадьбы мистера Дайсона.

Окончательно он в этом убедился после того, как автомобиль остановился и Эдварда завели в какое-то строение. Даже ничего не видя вокруг, он ощущал, что здесь царит запустение. А еще чувствовал запахи нежилого помещения, пробивающиеся даже сквозь шелк мешка. Хотя чего уж там – преграда так себе. И коль скоро не мешает дышать, то и для запахов помехой не будет.

Наконец его усадили на скрипнувший, рассохшийся старый стул без спинки. Вполне себе обычный предмет мебели в небогатых домах. Затем сдернули с головы мешок. И только наконец получив возможность осмотреть всех троих, Аттвуд понял, что оснований для владевшего им спокойствия у него не так чтобы и много.

– Итак, вы меня узнали, – безошибочно определив реакцию пленника, констатировал Петр и закончил: – А коли так, то и мы не ошиблись.

– Кто вы? Это какая-то ошибка…

– Никакой ошибки, – выслушав от Антона перевод и покачав головой, возразил Петр. – И начинай уже говорить на русском. Я знаю, ты можешь.

Петр раньше никогда не видел этого господина. Разве что обладал весьма расплывчатым описанием внешности инспектора, полученным от бывших членов группы российского представительства. Но оно было по-настоящему расплывчатым. Просто он предположил, что у клуба не столь уж обширный штат, а потому этот фрукт скорее всего исполнял и функции инспектора.

Однако Аттвуд на добром английском продолжал вещать о том, что случилась какая-то невероятная ошибка. Что он готов отдать им свои деньги. Нет, не те, что у него с собой в бумажнике. Он имеет солидную сумму на банковском счете. И если ему позволят, он немедленно выпишет чек. И даже готов побыть в обществе похитителей, пока их сообщник не обналичит его.

Вот только Петр не слушал все эти заверения и уговоры. Тем более что ничего не понимал. Нет, отдельные слова он, конечно, понимал. Не больше пяти из всего словесного потока. Но ведь это так несущественно. А потому, равнодушно отвернувшись, он достал из бумажного пакета, который прихватил в лавке, парусиновый прорезиненный фартук. После этого надел на руки резиновые перчатки и наконец извлек на свет божий садовый секатор. В том магазинчике было много всего полезного.