Несгораемая страсть

- Как я могу верить, когда ты даже не хочешь встретиться с племянницей Этель Делани? Я думала, что смогу пригласить ее к ужину сегодня вечером...

- У меня сегодня вечером свидание.

Мать молчала секунд, наверное, тридцать. Шкафа нервировала эта затянувшаяся тишина. Он знал, о чем она думает. И заранее собрался с силами.

- Когда ты его назначил?

Вопрос оказался неожиданным. После недолгого раздумья Шкаф пришел к выводу, что никаких ловушек в нем нет.

- Примерно тридцать шесть часов назад.

Матери понадобилась всего одна секунда, чтобы подсчитать.

- Ты встречался с ней посреди ночи?

Шкаф сглотнул, понимая, что вся его уверенность рассыпалась в прах. Как ей это удается? Как она умудряется так запросто заставить его почувствовать себя нашкодившим мальчишкой?

- Э...

- И что же это за женщина?

- Ты ее знаешь, мама, - сердито ответил он. - Это Кизия Кэрью.

Снова наступила тишина. Но на этот раз Шкаф даже не задумывался о ходе мыслей своей матери. Он был занят тем, что распекал себя за излишне болтливый язык.

Он вовсе не стыдился того, что было... или не было... между ним и Кизией. Да и чего стыдиться? Просто он очень... дорожил... этими хрупкими взаимоотношениями. И как бы сильно ни любил свою маму...

- Что ж, слава Богу, - внезапно провозгласила Хелена Роза Рэндалл дрожащим от волнения голосом. - Давно надо было признаться.

- В чем? - встрепенулся Шкаф.

- Я же сказала, давно пора...

- Ты знала о моих отношениях с Кизией?

- Ну конечно.

- Ты знала... и молчала?

- А что я могла сказать?

Если вспомнить все ее разглагольствования в адрес его прошлых подружек, вряд ли этот вопрос можно воспринимать серьезно.

- Как? - спросил Шкаф через секунду.

- Как мне удалось держать рот на замке?

- Нет! - Это его тоже интересовало. Но не в такой степени. - Как ты узнала?

- Ах. Вот оно что. - Она фыркнула. - Ну, когда сын, который всегда держал свою любимую мамочку в курсе всех дел, перестает ей рассказывать о своей личной жизни, это вызывает естественное любопытство.

- А ты не подумала... моя "любимая мамочка"... о том, что мне нечего рассказывать?

- Я размышляла об этом, - призналась мама. - Но когда в прошлом месяце я была в салоне красоты, и моя парикмахерша сообщила, что видела тебя на джазовом концерте вместе с очень привлекательной молодой леди.

Шкаф чуть было не застонал.

- И ты тут же предположила, что эта привлекательная молодая леди Кизия.

- Как тебе не стыдно! Я никогда ничего не предполагаю. Я спросила, как она выглядела, и пришла к выводу, что это Кизия. У Полетт... это моя парикмахерша... глаз наметан.

- Оно и видно.

- Естественно, меня это насторожило, - продолжила мама, не обратив внимания на его ироническое замечание. - И когда две недели назад я увидела, как вы в церкви глаз друг с друга не сводите...

Шкаф тяжело вздохнул, представив себе эту картину. В позапрошлое воскресенье он пел в церковном хоре. Кизия сидела во втором или третьем ряду с правой стороны. На середине первого куплета поток солнечных лучей ворвался в застекленное окно, окутав ее золотистым сиянием. Она подняла голову навстречу свету, словно повернувшийся к солнцу цветок. Шкаф в жизни не видел ничего более прекрасного. И то, что его голос не сорвался от избытка чувств, было настоящим чудом.

- Мы с Кизией знакомы вот уже три года, мама, - напомнил он, задумавшись о том, насколько очевидным было его влечение. Сколько прихожанок успели заметить, что его вдохновляет не Дух Святой, а самая обычная земная любовь? - Мы видели друг друга тысячу раз.

- Ага. - Очень сухой ответ. Означающий, что нечего и надеяться обвести ее вокруг пальца. - И то, что вы вытворяли на автостоянке у "Варсити", тоже, наверное, не в первый раз.

Шкаф чуть не поперхнулся. Откуда она...

Ах.

Конечно.

- Ванесса Темпл, - прошипел он сквозь зубы.

- Мы с ней случайно встретились вчера в общественном центре, жизнерадостно подтвердила мама. - Такая милая девочка, хотя я ума не приложу, зачем ей понадобилось вдевать в нос это ужасное кольцо. Терпеть не могу весь этот новомодный "пирсинг".

- Мама... - Шкаф умолк, разрываясь между необходимостью узнать побольше и нежеланием давать объяснения.

- Что, милый?

Необходимость узнать побольше перевесила.

- Ты говорила об этом с Кизией?

- Конечно нет. - Услышав ответ, Шкаф тут же пожалел о том, что спросил. - Не могу отрицать, когда я познакомила тебя с ней в церкви, у меня были кое-какие надежды. Меня так и подмывало надавить на вас. Но когда я лучше узнала Кизию... ну, в общем, я поняла, что ей многое надо преодолеть в себе.

У Шкафа екнуло сердце от пронзительной нежности к женщине, находящейся на другом конце телефонного провода.

- Ей нужно время, мама, - сказал он. - Нам обоим. И хоть мне не хочется это говорить... преодоление еще не кончилось. Не кончилось для нас обоих.

- Твой папа ждал пять лет, пока я согласилась ответить ему "да", напомнила Хелена Роза Рэндалл.

- Он часто говорил, что готов был ждать в два раза дольше, и еще считал себя счастливчиком.

- Мой Вилли Лерой был очень терпеливым.

- Не спорю.

- Он был хорошим человеком. Таким же, как его сын.