НЕшедевры

С тех пор мы регулярно приносили раненых из библиотеки и лечили. Кажется, я специально выискивала на полках самые тяжелые случаи: инвалидов, от которых уже то ли стыдливо, то ли с отвращением отводили взгляд. Несла их домой бережно, чтобы не рассыпались, накладывала гипсовые повязки-полоски, делала им новое лицо. Мне хотелось, как говорят в американских фильмах, «дать им еще один шанс». Чтобы они еще были нужны и любимы.

Но был у меня и безнадежный пациент. Алиса Кира Булычева потеряла где-то несколько важных страниц. Ну, как если бы человек потерял безвозвратно ноги: жить можно, но… Однако, человека можно любить и без ног. Можно даже любовно придумать, какие были ноги: наверное, стройные, с аккуратными квадратными ногтями, и родинка была у щиколотки.

Музей дома

В нашем доме в Николаевке сорок пять картин. Их авторы – Эрна, Наталья и Яна Нейфельд, мои прабабушка, мама и сестра. Было время, когда картины путешествовали по выставкам. Тогда дом пустел и словно слеп. Последние несколько лет картины живут здесь. Я давно здесь не была, а когда приехала, то словно впервые их увидела и вдруг многое про нас поняла.

Неизвестная

Прабабушкины картины – в позолоченных гипсовых обрамлениях. Вторую половину жизни она провела в посёлке Канадей. Там, конечно, не было багетных мастерских. Бабушка сама распиливала фанеру, натягивала холсты, сама лепила рамки. Эрна Абрамовна работала учительницей, а живопись была её хобби. Изобразительному искусству она училась сама, копируя полотна художников.

Одна из таких учебных копий висит у нас в центре гостиной: у «Неизвестной» Ивана Крамского есть близняшка, сделанная Эрной Нейфельд. Хотя нет, это не близняшка. Наша «Неизвестная» мягче, женственнее, в её глазах больше доброты, чем гордости. Я с рождения привыкла видеть «Неизвестную» такой. Позже, когда узнала и оригинал, определилась сразу и навсегда: наша девушка лучше, она тёплая, а у Крамского – снежная королева.

По-соседству с «Неизвестной» – портреты внуков Эрны Абрамовны, то есть моей мамы и дяди. Маме лет девять, дяде лет шесть. Пусть мама потом выросла из бантиков, а дядя из детских кепочек как на картинке. Когда они дома и расслаблены, выражения их лиц точно такие как детских портретах.

Прабабушка говорила, что намерено делает людей на портретах симпатичнее, чем в жизни. Говорила, что именно так их видят глаза любящего человека.

Рисовала Эрна Абрамовна и пейзажи. В спальне две больших картины: над озером летят журавли, и наступает закат в лесу. В детстве, перед тем как уснуть, я долго рассматривала их. Представляла, что брожу по этому лесу, вижу, как солнечные лучи напоследок гладят листья деревьев, слышу, как стучит дятел и пахнет хвоей. Знаю, что за поворотом стоит пряничный домик. Или оказываюсь на спине одного из журавлей: вижу сверху озеро, маленьких людей и коров… Картины плавно перетекали в сказочные сны.

Виноград

Моя мама в детстве проводила много времени с Эрной Абрамовной. Она очень хотела быть похожей на бабушку, и стала. А ещё соединила в своей жизни бабушкины работу и хобби: стала преподавать изобразительное искусство. Мама часто повторяла, что романтические истории про нищих художников – это больше сказки. Если человек, умеющий рисовать, не ленив, он всегда сумеет заработать себе на хлеб с маслом.

И она зарабатывала, даже в самые тяжёлые времена. Были и «госзаказы». Например, картина обороны Севастополя во всю стену в Николаевской школе – её рук дело. Расписывала целые залы в районном музее: белая комната превращалась в джунгли. А ещё она делала таблички с названиями улиц и номерами домов, которые теперь висят по всему посёлку. Частники заказывали ей вывески для своих магазинов, рекламные стенды и прочее.

А вот на настоящих картинах мама зарабатывала мало. Люди легко отдают десятки тысяч рублей за новый телевизор, но не понимают, как можно отдать эту же сумму за «пару мазков кисточкой». Поэтому картины мама продавала за копейки. Самыми популярными заказами были «Осень» и «Сирень». Однажды к маме пришла «оригинальная» заказчица, она попросила нарисовать большую сочную веточку винограда.

Я влюбилась в этот натюрморт с самого начала. И очень радовалась, когда сконфуженная женщина пришла и сказала, что не будет забирать заказ, потому что муж запретил ей тратить деньги на всякую ерунду.

Виноград какое-то время жил у нас, а потом мама подарила его очень хорошему человеку, врачу.

Вообще такое часто бывало, когда мама снимала со стены какую-то картину и дарила гостям, или несла кому-то в подарок на праздник. Она говорила, что нужно освобождать место, иначе новые не нарисуются. Говорила, что так нужно обращаться со всеми вещами и с деньгами.

Девочка