Несколько дней из жизни следователя (сборник)

Но мне-то Белов понятен. А относительно кроличьей шапки... Думаю, что разбогатей вдруг Иван Иванович, ну, выиграй по нескольким карточкам спортлото сразу, все равно он соболью или норковую шапку не напялит. Стиль не тот.

Кстати уж и о логике.

В его первом дипломе — потом он закончил институт — единственная тройка именно по логике. Я допускаю, что он действительно мог плохо подготовиться к экзамену.

Хуже, когда ошибочно занижается оценка профессиональных качеств. Именно с такой оценкой в свое время Белова перевели из Ленинградской городской прокуратуры в районную. Теперь-то ясно, что в его следовательской судьбе это была чистая случайность. Но если их было бы даже множество, необходимость все равно пробила бы себе сквозь них дорогу. Уже много лет Прокуратура РСФСР постоянно привлекает его к расследованию сложных хозяйственных преступлений вместе со следователями по особо важным делам. Так что Иван Иванович больше находится в командировках, чем дома.

Мне как-то захотелось узнать мнение коллеги по одному деликатному вопросу, волнующему многих.

— Иван Иванович, вот вы почти тридцать шесть лет только на следственной работе. Как, по-вашему, существует в нашем деле призвание?

— Только не в общепринятом смысле слова, — улыбнется этот давно уже седовласый отец двоих детей и дед троих внуков.— Трудно представить себе ребенка, мечтающего быть следователем или прокурором, тем более играющего в них. Я, например, хотел быть врачом. Или с удовольствием занялся бы изучением истории Ленинграда. Да вот после демобилизации направил меня райком партии в юридическую школу, так что хочешь не хочешь, а призвание обеспечь.

И он обеспечивает: недавно Генеральный прокурор Союза ССР присвоил ему звание «Почетный работник прокуратуры».

Мне очень бы не хотелось представить Белова этаким хватом, к которому попал — и пропал.

Я знаю такой случай из его практики.

На одного человека возбудили уголовное дело, предварительно исключив из партии: самовольно-де захватил участок земли, выстроил на нем хоромы, всячески при этом злоупотребляя, а от инвалида войны, которому участок был выделен, откупился крупной суммой. Белов доказал обратное: инвалид сам отказался осваивать участок и не противился его передаче другому лицу; хоромы оказались недостроенным срубом, приобретенным на законных основаниях за вполне умеренную цену; сигнализаторы были примитивными завистниками, а проверяли сигнал элементарно недобросовестные люди. Уголовное дело прекратили за отсутствием состава преступления, человека восстановили в партии.

...Кто знает, может быть слово «следователь» означает, что кто-то не только идет по следу, но и сам оставляет добрый след па земле.

Анатолий Косенко. Помощник

  

Когда одиннадцать лет назад, по окончании университета, я вылетел на Сахалин, то знал об этом крае до обидного мало. Воображение рисовало мне дикий остров, неповторимый пейзаж... у подножий вулканов видел себя, у гейзеров, в лесной глухомани... Глушь, помню, интриговала: накануне вычитал в атласе, что в некоторых сахалинских районах число бурых медведей на километре квадратном доходит порой до пятнадцати! Было, признаюсь, от чего сердцу забиться. И не удивительно: мне тогда, учившемуся в столице крымчанину, восточней железной дороги Москва— Симферополь бывать не приходилось...

А под крылом ИЛ-18 — в те годы на трассе летали они, а не современные ИЛ-62 или ТУ-154 — словно в подтверждение ожиданий, бесконечно тянулись просторы Сибири. Час. Второй. Пятый. Лишь нет-нет, да проплывет вдруг далеко внизу тонкая нить просеки или дороги, еще реже — поселков. И вновь горы, реки, тайга...

Сахалин, вопреки ожиданиям, оказался не диким. Больше того— достаточно обжитым... И сейчас, спустя годы, с улыбкой приходится вспоминать вулканы, из которых увидел пока только один, гейзеры, которых так и не видел... И медведи снятся разве что по ночам...

Зато окупилось все радостью встреч с людьми — открытыми и простыми. С некоторыми в первые дни столкнула судьба, с иными позже, но от каждого удавалось взять что-то хорошее.

Об одном из них, Бакурском Сергее Ивановиче, старшем помощнике прокурора города Южно-Сахалинска, и хочу рассказать.

Первый раз я встретил этого человека в 1978 году, когда меня, тогда еще молодого следователя, перевели из островной глубинки в областной центр.

Что бросилось мне в глаза?

Невысок... По-русски прост и одновременно красив лицом... С зачесанной назад, на старый манер, густой с проседью шевелюрой...

Вот, пожалуй, и все.

Если быть откровенным, трудно было первое время выделить его из числа новых товарищей по работе, ибо главное место в своих привязанностях отводил, конечно же, не тем, кто старше, а сверстникам.