Несколько дней из жизни следователя (сборник)

Через день участковый явился к следователю лично и привел с собой преклонных лет даму, с яркими белокурыми волосами. Он шепнул следователю, что эта женщина, по фамилии Волкова, живет в доме напротив дома Ведниковой и имеет сообщить нечто важное.

— Однажды я проснулась с болью в сердце, — поведала Волкова.— Уже занимался рассвет. Я приподнялась и взяла с тумбочки таблетку валидола. И тут вижу, что моя собачка Тиночка не спит и ведет себя как-то необычно: волнуется, дрожит, будто чего боится. Я стала успокаивать ее и вдруг услышала два протяжных крика: «Помогите! Помогите!» Они прозвучали один за другим. Голос был женский, мягкий. Думаю, что кричала женщина средних лет. Потом все стихло, и тишину уже ничто не нарушало. Спустя несколько дней я узнала, что в доме напротив убили женщину, это меня буквально потрясло.

— Когда это происходило? — спросил следователь.

— Точно не помню. Мне кажется, или в ночь с третьего на четвертое или с четвертого на пятое.

— Июля?

— Естественно.

— День недели не вспомните?

— Боюсь, что нет. Я пенсионерка, и все мои дни так похожи один на другой.

— В милицию вы не звонили?

— Нет, что вы!

— И все же давайте уточним, когда заволновалась ваша собачка— до или после крика о помощи?

— Здесь нечего уточнять, — обидчиво ответила Волкова,— конечно, до крика.

Усомнись сейчас: не пригрезилось ли? — и недолго до неприятностей, можно и жалобу схлопотать за оскорбление недоверием. Как же, ведь своими ушами слышала! И все же собака, предчувствующая преступление, это что-то невероятное.

Петрушин отнесся к показаниям Волковой с предубеждением, и его можно понять. По времени все это явно не совпадало. «Не ночью—после завтрака», — протестовал мозг. Что ни говори, а информация, противоречащая версии, воспринимается труднее, чем ее подтверждающая. Происходит невольное, незаметное уверование в то, что ты сам, своим умом определил как предположение и не более. И хочется уже, чтобы все текло гладко, без противоречий, лишь дополняя и развивая это предположение. Но так не бывает. Противоречия неизбежны. Математическая последовательность и стройность доказывания в уголовном расследовании недостижимы.

И тем не менее показания Волковой должны стать документом и занять свое законное место в материалах расследования, хоть верь им, хоть отвергай их. Это этап поиска, и нельзя заранее поручиться, что самая невероятная поначалу информация не станет потом достоверным фактом.

Петрушин попросил участкового инспектора узнать, не отмечались ли в период времени, указанный Волковой, какие-либо другие происшествия. Преступлений зарегистрировано не было, по поводу аморального поведения никто не жаловался — это участковый установил быстро. Есть, правда, одна беспокойная семейка в доме неподалеку: пьют, скандалят, но в интересующее следствие время эксцессов там тоже не было. «...Кроме того, докладываю, что произвел обход всех квартир, окна которых выходят во двор дома Ведниковой. В беседах жильцы пояснили, что криков о помощи в указанное гр-кой Волковой время они не слышали, как не слышали и в другое время». Конечно, ведь у них не болело сердце и не волновалась собачка... А может быть, смерть наступила после ужина? Позднего ужина, часов в двенадцать? Тогда как раз соответствует показаниям Волковой и экспертизе не противоречит...

Вскоре к делу прибавился новый документ такого содержания: «На ваш запрос сообщаем, что имеющиеся на представленной контрольной ленте цифры обозначают следующее: 508 — шифр модели, 43 — размер сорочки, 3 — рост сорочки, 503 — прейскурант, 1507 — группа ткани, 82088Б — артикул ткани, 9-80 — цена по прейскуранту, ЖЖ — жесткая прокладка в воротнике и манжетах, 0-45 — надбавка за жесткость, 10-05 — цена сорочки с надбавкой, 7 — месяц изготовления, 77 — год изготовления».

Под вечер в кабинет следователя постучала женщина средних лет.

— Меня прислали из милиции, — объяснила она. — Надо хоронить, а разрешения не дают, к вам послали.

— Кого хоронить?

— Сестру.

— Ведникову?

— Ведникову.

— Значит, это вы звонили?

— Я.

— А почему же сразу не явились?

— Хоронить надо... — в скорбной прострации проговорила женщина.

— Фамилия, имя, отчество?

— Ведникова Вера Ивановна.

— Год рождения?

— 1941-й.

— Где работаете?

— В гастрономе, продавец овощного отдела.

— Местожительство?

— Оружейный переулок, 3, квартира 7. Недалеко от Лели жила — она в Среднем Каретном.

— Рассказывайте, — нетерпеливо попросил следователь.

— Что рассказывать... Шестого июля, в воскресенье, Леля обещала прийти в гости и не пришла. Я позвонила — телефон не отвечал. «Наверное, на дачу уехала», — подумала я. Леля была в отпуске. Потом я еще несколько раз звонила, а 11 июля послала мужа узнать, не случилось ли что. У нас были ключи запасные от Лелиной квартиры, она дала нам на всякий случай — вдруг дверь захлопнется или еще что. Вернулся муж — на нем лица нет. Сказал, что Леля убита, в доме все перевернуто. Тут я и позвонила в милицию.

— Кого-нибудь подозреваете?

— Да кого же подозревать? Бандит какой-то. Не знаю... Леля была осторожной: прежде чем открывать кому, в форточку выглянет.