Несколько дней из жизни следователя. Весна

Но ещё больший – и уже не чисто эмоциональный, а эмоционально-практический – сюрприз ждал меня в третьем деле, которое – хоть на этом спасибо – было возбуждено снова просто по краже. Оказалось, что наш милый мальчик был-таки задержан во плоти и с поличным, арестован, допрошен и сидит сейчас у нас в тюрьме. Ну, то есть, конечно, в «следственном изоляторе номер два». Получалось, что у меня по делу – а дела теперь мои – «жулик» арестован уже несколько дней назад, и идёт двухмесячный срок его содержания под стражей. Если что, у меня раньше вообще не было арестованных лиц по делам – все подозреваемые и даже обвиняемые были под подписками о невыезде, и я не сталкивалась практически с такой мерой пресечения, как «заключение под стражу». А ведь теперь мне самой придётся срок этого заключения продлять… И относительно скоро уже… На некоторое время эта новость затмила для меня даже сам предмет дела, которому я, откровенно, радовалась в душе. Но потом я сказала себе, что сидеть «студентику» спокойно – ну, так-то спокойно это мне будет – ещё семь недель, за которые я уж как-нибудь свой страх новизны переборю и продление срока стражи оформлю. Да и если есть «жулик», то дело-то получает реальную перспективу, его в суд можно будет направить, а не приостанавливать по факту… Что хорошо.

Я с удивлением поймала себя на том, что как-то всерьёз разволновалась. Можно сказать, что, как, наверное, пишут в дешёвых романах, меня «захлестнула волна предчувствий» того, что по этому делу можно будет сделать… как и что надо будет делать… что я по нему смогу сделать…

Я вернулась к изучению третьего дела. «Студента» взяли под белы рученьки, когда он вышел из квартиры очередного заслуженного ветерана труда с очередной подменённой-похищенной золотой медалью «Серп и молот». А ждали его там благодаря активной деятельности, развитой Иваном Егоровичем – первым потерпевшим – который, обнаружив подмену своих наград, расшевелил всё ветеранское сообщество города, расспрашивая: не приходил ли к кому скромный студент. Оказалось, что приходил ко многим и у многих спрашивал разрешения прийти повторно, «если не получатся фотографии». Вот после одного такого повторного визита его и взяли.

После протоколов задержания и допроса подозреваемого – а звали его Михаилом Стариковым, и был он уроженцем братской Украины – шёл протокол осмотра изъятых у Старикова предметов. Меня кольнуло предвкушение… Он же вынес настоящую медаль. Смотрю опись – точно, «медаль Героя социалистического труда… жёлтого металла, две штуки». Потом – постановление о приобщении к делу в качестве вещественных доказательств – «хранить при уголовном деле». С замиранием я перевернула все листы дела, с внутренней стороны задней обложки был прикреплён заклеенный почтовый конверт, облепленный печатями и испещренный подписями. Недолго думая, я схватила из карандашницы канцелярский нож, выдвинула лезвие и стала разрезать конверт. То, что я даже ещё не заполнила постановления о принятии дел к производству, я, конечно, подумала, но – так, вскользь. В любом случае мне надо было бы потом повторно самой проводить осмотр и, соответственно, вскрывать конверт. Понятно, конечно, что при составлении постановления и протокола и в присутствии понятых…

В конверте было две медали – жёлтые звёздочки с серпами и молотами, на красных колодках, с одинаковыми номерами. Рассматривая их обе вместе, даже я сообразила, где оригинал, а где подделка. Одна при сравнении существенно отличалась более грубым исполнением и какой-то блёклостью. Номер вообще был нанесён красителем чёрного цвета, тогда как на оригинале – выбит в металле. Но, если бы мне показали только одну подделку, не поясняя этого, я бы так и посчитала её настоящей медалью.

Тут только до меня дошло, что в остальных делах тоже должны быть подделки. Так и оказалось, и теперь на столе передо мною лежали четыре звёздочки: настоящая и три подделки. Кстати, напомнила я себе, надо будет всё же докопаться, где поддельные медали, оставленные у Ивана Егоровича. По делу их не изымали, потому что на тот момент он их – с его слов – передал кому-то аж в областную администрацию. При допросе сказал – для того, чтобы «их проверили». Как проверили, на что проверили, кто проверил – понимай, как знаешь. Всё равно вызывать их всех надо будет, передопрашивать…

Я не удержалась и приложила две медальки себе к блузке на левой стороне груди. Подняла взгляд на Сашку – показать. Оказалось, он и так на меня во все глаза смотрит, вопросительно приподняв одну бровь.

– Это – то, что я думаю? – спросил он.

– Одна, похоже, настоящая, – радостно ответила я.

– Дай поглядеть!

Последующие минут пятнадцать мы занимались разглядыванием медалей со всех сторон, с использованием лупы, сравнением, пересказом друг другу того, что нам было известно про саму эту награду, вообще про награды, и историй, связанных со званием Героя соцтруда. К моему удивлению, Сашка знал про это много чего, так что мой внутренний недоучившийся историк тихо себе помалкивал, развесив ушки.