Несколько дней из жизни следователя. Весна

Я немного успокоилась и даже порадовалась – уникальный ведь кадр мне повезло сделать! Им же хвастаться можно теперь будет. Ещё будут говорить: «фотошоп», мол… Так… Я снова присмотрелась к фотографии – «рогов» не было видно и на крыше троллейбуса. А если бы его буксировали, то они должны были бы лежать… Странно… Но, хотя, кадр на самом деле смазанный…

Мне захотелось поделиться всей этой историей. Я посмотрела список друзей «on-line» – Андрей был не в сети, что странно. Но я, всё равно, «кинула» ему около десятка фоток – одну с троллейбусом среди них – типа, похвасталась своей фотосессией на выходных. Интересно: заметит или нет?

День второй (вторник)

Вот ведь правду говорят – «беда не приходит одна». И не раньше, не позже – вот именно теперь надо было возобновить мой «музей». Ну, то есть уголовное дело о хищениях в нашем городском краеведческом музее. Я его благополучно приостановила полгода назад, так как хищения, вроде бы, были, но привлечь за них, кажется, было некого. И вот теперь, пожалуйста – новый эпизод…

…Девушка в сером плаще и с русыми волосами, не доходящими до плеч, сидела очень ровно – вытянувшись спиной по спинке стула. И внимательно смотрела на меня широко открытыми своими серо-зелёными ведьминскими глазами. Поэтому я не знала, как с ней говорить… То есть, говорила, конечно, спрашивала что нужно, но как-то через силу – труднее, чем обычно. И это было не из-за неё совсем, она – я видела и понимала – искренне старалась мне помочь, отвечала подробно, даже предугадывая мои косноязычные вопросы.

– А как долго вы работали с рукописью и когда начали? – спросила я.

– Месяца полтора, наверное, – девушка посмотрела вверх. – Я по три раза в неделю приходила: по понедельникам, средам и пятницам, – она сцепила пальцы рук в замок, положила их на стол перед собой и выпятила подбородок, поглядела в окно мимо меня, как будто вспоминая.

«Понедельник-среда-пятница», – выплыло не к месту у меня в голове, по этим дням я одно время ходила в бассейн, когда в школе училась. Кажется, ещё в началке…

«…и пятницам», – записала я в протоколе. Вот ведь и компьютер не вовремя сломался – как мои «каракули» разбирать кто будет? Печально то, что компьютер это – мой собственный, самый первый, притащенный в своё время мною на работу, когда все компы, которые тут у следователей были – были именно собственными, принесёнными из дома. Некоторые даже системники каждый день из дому приносили и вечером забирали.

– Расскажите… пожалуйста, как это происходило… – попросила я. – Сам процесс: как вы приходили, кто вам рукопись выдавал, где… как вообще с нею работали.

– Первый раз я, кстати, пришла в воскресенье, – начала девушка, снова посмотрев вверх.

«В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора, – сразу вспомнилось мне. – Я поведу тебя в музей, сказала мне сестра».

– А как вы вообще узнали об этой рукописи? – спохватилась я. – Вы ведь не здесь живёте.

«Вы, вообще, гражданин мира».

– Дело в том, – деловито начала девушка, – что это… ну, очень известная рукопись. Согласитесь, ирландская рукопись тринадцатого века, список известной легенды… Ну, все специалисты знают о ней, где она находится.

«Да, что называется: «такая звезда, и в нашем болоте».

– И вы… – начала я.

– Мне было даже просто увидеть её интересно, – девушка широко улыбнулась и мечтательно завела глаза. – Это как для вас, может быть… Судебник Ивана Грозного самой увидеть и полистать… Или первое издание «Хоббита», которое – знаете же – с драконом, нарисованным самим Профессором, на обложке…

«Однако», – подумала я и поняла, что, ну вот совершенно, не хочу я её допрашивать.

– Кстати, как правильно называется эта рукопись? – спросила я, вытаскивая из-под протокола допроса маленький клочок бумаги, на который перед допросом записала название, но который сейчас был совершенно пустой, чистый. Почему-то…

– Чтобы мне правильно… зафиксировать, – пояснила я. – Чтобы было понятно, о каком конкретно… документе идёт речь. Она ведь никак сама по себе не озаглавлена? Что-то там про смерть… – я попыталась блеснуть познаниями.

– Да, вы очень точно подметили, – улыбнулась девушка, подавшись ко мне. – «Что-то там про смерть…» Там у них много таких названий.

– Вот смотрите, – начала я, решившись выдать всё сразу, чтобы не мучить ни себя, ни её. – Рукопись хранилась в музее около пятнадцати лет, никто ею не интересовался, насколько я знаю… Ну, не работал с нею – точно. Её даже не выставляли. И вдруг она исчезает в то время, когда вы… начинаете с нею работать. Согласитесь, это выглядит странно. Подозрительно, что-ли…

– Так они там и не представляли, что это такое, – девушка махнула в мою сторону рукой. – Они – не хочу сказать ничего плохого – просто не представляли, что находится у них в руках, какого значения предмет.

– А вы с какой целью вообще… что вы с нею делали? – спросила я, пробегая глазами исписанную часть протокола, пытаясь вспомнить – записывала ли я название рукописи…

– Я её переводила, – просто ответила девушка, пожимая плечами. – Она ещё переведена на русский.

– И вы хотели издать перевод?