Несколько дней в аду

Глава 42

Гостиная в доме Эйнджела, в которой еще не был закончен ремонт, напоминала подарочную упаковку – потолок и стены украшали золотистые, темно-синие и белые шелковые ленты, еще одна, серебряная полоса делила каждую стену пополам. Все эти ленты сходились в центре потолка, образуя большой бант.

Комната действительно была похожа на подарочную коробку, только вывернутую наизнанку.

Пол покрывал толстый слой пестрого конфетти, и Эйнджел уже не раз задавался вопросом, когда же он перестанет находить это конфетти в разных частях дома.

– Не знаю, как тебе это удалось, – сказала Эйлин.

Они только что вошли в дом, изрядно продрогнув на холодном ветру.

– Всем известно, что на Рождество Делия Борд устраивает у себя вечеринку, как же тебе удалось заставить ее прийти сюда?

– Я ничего такого не делал, – сказал Эйнджел, – и удивлен не меньше тебя. Посмотри на эту женщину. Откуда она достала все это накануне Рождества? Эта елка не меньше четырех метров в высоту и идеально украшена.

– Значит, ты тут совсем ни при чем? – спросила Эйлин. Ей ужасно хотелось лечь в постель, она держалась из последних сил. – Стол выглядит так, будто накрыт для президентского ужина.

– Запахи умопомрачительные, – вздохнул Эйнджел, – у меня прямо слюнки текут.

Если до этого Эйлин не чувствовала голод, то сейчас она готова была съесть все, что угодно.

– Борды, Аарон, Сонни, Мэтт. Лобелия Форестье?

– Перестань, – сказала Эйлин, – это же Рождество.

Эйнджел хмыкнул:

– И два любителя конфетти…

Гувер и Локум катались по полу, фыркая и поднимая в воздух облака конфетти. Оба были совершенно счастливы.

– Чуза, – прошептала Эйлин, увидев внушительную фигуру в ожерелье из колокольчиков.

Чуза был в поварском халате, на его голове красовался огромный поварской колпак. Он расставлял блюда на застеленном белой скатертью буфете.

Здесь же Эйлин увидела Сью-Джо и музыкантов из клуба Борд. Рассевшись под елкой, они настраивали инструменты.

Мэтт увидел Эйнджела и Эйлин и подошел к ним. Он все еще был в форме, но ворот рубашки был расстегнут, а рукава закатаны.

– Ну и как вам все это? – спросил он.

– Мне нравится, – ответила Эйлин. – Только я не понимаю, как это все удалось сделать. Такое за пять минут не сотворить.

– Судя по тому, что я слышал, если Делия Борд за что-то берется, она это делает. Им понадобилась всего пара часов. У нее дома уже все было готово, и она просто перенесла все сюда.

Делия, в длинном белом платье, занималась тем, что умела делать лучше всего – раздавала указания. Сабина кивала каждый раз, когда Делия обращалась к ней, но продолжала заниматься своим делом.

– Тут все работает благодаря Делии, – заметила Эйлин, – вы только подумайте – люди пришли на ужин, а теперь сами его готовят!

– Нет, – ответил Мэтт, – готовил Чуза и не разрешил ему помогать. Я в нем ошибался.

– Определенно, – сказал Эйнджел, поймал взгляд Эйлин и добавил: – Надеюсь, остальные пришли к такому же выводу. Жаль, доктор Митч не сможет прийти.

Все трое замолчали, и Эйнджел знал – они тоже думают о Расти.

– Что думает Митч по поводу состояния Расти? – спросил он.

– Он считает, что Расти не переживет эту ночь, – сказал Мэтт. – И бедная Эмма все еще рожает. Уж она-то точно хотела бы быть здесь сегодня.

Чуза подошел к ним, держа в руках накрытое серебряное блюдо.

– Ты отлично справился, – сказал он Эйнджелу, – впрочем, я в этом и не сомневался. Я одобряю все, что ты делаешь. А это – то, чего у нас не будет на ужине.

Он снял с блюда крышку, явив их взорам обугленную скукожившуюся индейку. Эйлин скривилась.

– Бедняжка… в этой пекарне про нее все забыли. Или там был пожар?

– Нет, – ответил Чуза, – мне сказали, что у них там волшебные печи, которые автоматически отключаются, если пища начинает подгорать. Вы двое должны сесть вон там. Серебряные салфетки с колокольчиками – ваши. – Он строго посмотрел сначала на Эйнджела, потом на Эйлин. – Мы скоро начинаем.

Он сделал несколько шагов к столу, потом вернулся и пожал Мэтту руку.

– Вы – хороший человек, – сказал Чуза. – Иногда заблуждаетесь, часто проявляете упрямство, но это не мешает вам быть хорошим человеком.

Несколько мгновений Эйнджел смотрел вслед Чузе, потом сказал:

– Я собираюсь серьезно изучать оборотней.

– Наконец-то ты признал, что я была права, – пробормотала Эйлин.

– Чак ведь не делал этого? – спросил Эйнджел у Мэтта.

– Он сделал достаточно, – ответил Мэтт. – Грейси, конечно, та еще штучка и проведет в тюрьме немало лет, но это не дает ему права избивать ее.

До сих пор Эйлин не позволяла себе думать о Чаке и о том, что он сделал с ней и с Аароном.

– Когда Аарон узнает, что его отец пытался сделать, он снова почувствует себя преданным, – сказала она.

– Он получит любую поддержку, которая будет ему необходима, – улыбнулся Эйнджел. – Мы ему поможем.

– Он сбежал, но это ненадолго. Он за все заплатит, – сказал Мэтт.

– Хорошо. Извини, Мэтт, – сказал Эйнджел и, взяв Эйлин за руку, повел ее в холл. – Здесь слишком жарко. Давай прогуляемся по оранжерее.