Несколько дней в аду

Подлетев к дому, Эйнджел остановил мотоцикл и спрыгнул на землю.

Либо Расти на работе, либо его машина в гараже. Фургон Эйлин был припаркован у поворота.

Однажды Эйнджел уже был у Расти, и теперь ему смутно вспоминалось, что вход в дом должен быть где-то с другой стороны. Если Чуза прав и предчувствие не обманывает Эйнджела, он должен двигаться тихо и осторожно.

Прокравшись к задней двери, он повернул ручку, и дверь подалась. Эйнджел осторожно приоткрыл ее, она не скрипнула, тогда он толкнул ее и вошел. Прислушался.

До него донесся кашель, а потом вопль, похожий на крик загнанного животного.

– Да слезь с меня, черт бы тебя побрал! – раздался голос Грейси.

Мужчина застонал. Он сказал что-то, но Эйнджел не смог разобрать слова. Эйнджел дышал глубоко, стараясь отогнать страх. Он должен оставаться спокойным ради Эйлин.

Сжав в руке револьвер, он пересек гостиную. Шум доносился из квартиры Грейси.

Прижавшись к стене, Эйнджел прислушался. Мужчина то кричал, то стонал. Женщина орала на него, и теперь Эйнджел отчетливо различал голос Грейси.

– Я не хочу стрелять и в тебя тоже, Расти, но мне придется это сделать, если ты не сделаешь усилие. Ну давай же, шевелись. Я помогу тебе.

– Я не могу!

Эйнджел узнал голос Расти Барнса. Я не хочу стрелять и в тебя тоже, Расти.

В кого еще она стреляла или собиралась стрелять?

Дверь в квартиру была приоткрыта, и через образовавшуюся щель Эйнджел видел только часть кухни. Осторожно, кончиками пальцев он толкнул дверь. Он по-прежнему никого не видел, но зато понял, откуда доносится шум. У противоположной стены он увидел еще одну дверь, она была распахнута, и звуки доносились оттуда.

Он проскользнул в комнату и неслышно подкрался к открытой двери.

– Слезь же с меня, Расти! – крикнула Грейси. – Ты меня задушишь. Ну давай же, идиот. Я не могу пошевелиться.

Эйнджел пересек спальню и осторожно заглянул в ванную. Расти распростерся на полу и, судя по всему, был без сознания. Под ним корчилась Грейси, ее правая рука почти касалась рукоятки револьвера, который она выронила, когда падала.

Эйлин лежала в ванне, ее левая рука была стянута за спиной скотчем. Правой рукой она цеплялась за край ванны.

– Дерьмо! Двигайся, Расти! – рявкнула Грейси. – Клянусь тебе, Эйлин, я пристрелю тебя, если еще раз пошевелишься.

– Как жарко, – пробормотал Расти. – Какие-то птицы… много птиц… они кружат возле меня, хотят выклевать глаза. Помоги мне, Грейси.

Сильный шум заставил Эйнджела ворваться в ванную, ждать было опасно.

Эйлин сумела приподняться и вывалилась из ванны. Свободной рукой она сорвала со рта скотч и теперь боролась с Грейси, пытавшейся дотянуться до револьвера. Эйлин снова и снова била Грейси по пальцам и, наконец, схватила револьвер.

В это мгновение Грейси удалось спихнуть с себя Расти, и она бросилась на Эйлин.

Эйлин навела револьвер на Грейси, но та рванулась вперед, схватила Эйлин за руку, сжимавшую оружие, и вырвала револьвер.

Эйнджел влетел в ванную. Грейси увидела его, и глаза ее изумленно расширились. Он увидел, что она нажимает на спуск и выстрелил первым. Пуля разворотила запястье Грейси.

Теперь Эйнджел знал, чьи глаза преследовали его все это время. Тогда, в клубе Борд, он на какую-то долю секунды встретился взглядом с Грейси.