Несколько жизней Сексуальной Кошки

Наконец она доела кашу – не потому, что была голодная, или каша была вкусной, просто так проще было мыть тарелку. Несладкий больничный чай Ольга немного отхлебнула и вылила в раковину. За те дни, что она здесь находилась, она так и не смогла определить закономерность, по которой санитарка выдавала кусочки рафинада. Иногда к чаю сахар полагался, иногда – нет, а иногда санитарка давала сахар в придачу к стакану томатного сока. Тогда Ольга прятала рафинад, чтобы в следующий раз попить чай с сахаром. Скукота и однообразие больничной жизни превращали такие обыденные дела, как завтрак или ужин, в целый ритуал. В принципе, за больничным забором через дорогу был продуктовый магазин, куда можно было сходить и купить не только сахар. Но ей было тяжело идти на такое значительное для неё расстояние, а когда она представляла, что будет стоять перед кассой и, сгорбившись, трясущимися руками отсчитывать деньги, её брала тоска. Поэтому она решила, что будет обходиться больничной едой.

5

В коридоре послышался шум, и в палату вошёл целый консилиум. Впереди шёл профессор, в белой рубашке с короткими рукавами, в галстуке и без традиционного в таких случаях белого халата – может себе позволить. Следом вошла зав. отделением – стройная молодая женщина в брюках и, разумеется, в белом халате. Её лицо было строгим и сосредоточенным, за всё то время, что Ольга здесь находилась, она ни разу не видела её улыбающейся. За ней шёл их лечащий врач – Владимир Петрович. Он прижимал к груди стопку историй болезни, и в отличие от своей начальницы был настроен более благодушно – несмотря на показную серьёзность, на его лице периодически скользила улыбка. Причина его благодушного настроения выяснилась тут же – за ним шли три девушки в белых халатиках, вероятно, студентки-практикантки.

Профессор по-хозяйски встал посередине палаты:

– Так, что у нас тут?

Зав. отделением вопросительно глянула на Владимира Петровича, тот достал из стопки историю болезни Жанны. Зав. отделением взяла историю и протянула профессору. Девчонки-практикантки столпились у двери и зашептались о чём-то своём, иногда тихонько хихикая.

Сидя на своей кровати, Ольга с интересом наблюдала за профессором. Разумеется, она слышала о нём, читала его книги и даже бывала на его лекциях на курсах по повышению квалификации. Но посмотреть на работу профессионала всегда интересно – что такое знают научные работники, чего не знает она – рядовой практикующий врач? Она с недоверием относилась к клиницистам. Да, они полжизни потратили на изучение одной болячки и знают все возможные проявления. Но как узких специалистов их в первую очередь интересует болезнь, а не пациент. Такое мнение у Ольги сложилось после одной лекции на курсах повышения квалификации. Выступала пожилая женщина – доктор наук, специалист по рассеянному склерозу. Рассказывала интересно, с примерами. А у Ольги в отделении тогда как раз лежал больной с этим диагнозом. Такой случай нельзя было упускать, она подняла руку и задала вопрос. Доктор наук коротко ответила:

– Это классический случай, он не представляет для нас интереса.

Ольга опешила – как это не представляет интереса? А больному она чего скажет? После этого авторитет врачей-клиницистов, людей науки в её глазах потускнел. Ей, как типичному представителю врачей-лечебников, которые работают «на земле», приходится возиться с каждым больным, часто даже независимо от диагноза. Привезли тебе в отделение – будь добра лечить! А тут подход другой – «случай не представляет интереса»!

Тем временем дошла очередь и до неё. Профессор остановился напротив её кровати и требовательно протянул руку. Зав. отделением вложила в неё историю болезни и пояснила:

– Уточнение диагноза.

– Две недели не можете уточнить, – проворчал профессор, листая историю. Затем он глянул на переднюю обложку и прочитал имя-отчество, – Итак, Ольга Николаевна, на что жалуетесь?

Ольга заученно повторила свои жалобы на здоровье – формулировка была отточена давным-давно. Профессор кивнул головой:

– Так, понятно. Встаньте. Вытяните руки. Достаньте до носа.

Стоять было тяжело, левая нога дрожала. Но профессора это не смутило:

– Так, хорошо. А теперь пройдите до окна и обратно.

Идти тоже получалось плохо – левая нога подволакивалась, походка получалась неровной и прыгающей. Но профессор, похоже, остался доволен:

– Так, присядьте пока. Томограмму делали?

Ольга взяла с тумбочки заранее подготовленные плёнку МРТ с заключением и протянула профессору. Тот недовольно положил заключение назад на тумбочку и стал рассматривать томограмму на просвет.

– Вы смотрели? – профессор обернулся к зав. отделением. Та кивнула и неуверенно ответила:

– На рассеянный склероз не похоже.

– Ну где вы тут видите рассеянный склероз? – возмутился профессор, – Вот посмотрите сюда!

Он стал водить пальцем по томограмме. Затем обернулся к Владимиру Петровичу:

– Вы лечащий врач? А вы что думаете?

Владимир Петрович робко предположил:

– Болезнь Паркинсона?

– Полагаете? – профессор внимательно на него посмотрел, – Дайте бумаги. Ну листок бумаги какой-нибудь!